Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

У моста сидела плотно закутанная в шерстяной платок женщина неопределенного возраста. Рядом с ней примостился мальчик лет десяти. Попрошайничество по калладскому закону приравнивалось к воровству, а воровство — к диверсии против государства. Раньше за это можно было легко лишиться рук, а потом попрошаек стали отправлять куда-нибудь, куда солнце не заглядывает, добывать камни, уголь или даже «голубое серебро». На рудниках, где обнаружилось последнее, больше полугода не выживали даже сильные мужчины. В общем, профессиональных нищих в Каллад не было уже лет двести. Зато имелось некоторое количество уличных торговцев, сбывающих всякую дешевку, вроде спичек и вязаных рукавиц. Эти двое как раз предлагали восковые свечи. Вернее, свечи были разложены на тряпке перед женщиной, а мальчишка что-то мастерил.

Носы у обоих по цвету мало чем отличались от лучших калладских маков.

«Мир остается прежним, мир всегда остается прежним», — как заклинание повторил про себя Наклз, проходя мимо. Аксиома Тильвара, по большому счету, исключала сколько-нибудь значительное изменение баланса того, что принято считать «добром» и «злом». Кто-то все равно будет вести занятия в Калладской Академии Наук и пить после этого теплый чай на кафедре, а кто-то будет сидеть у моста, пытаясь продать никому не нужные свечи омерзительного желто-зеленого цвета. Кто-то взойдет на трон, а кто-то — на плаху. Кто-то будет убивать в Рэде, а кто-то будет умирать в Каллад. Ничего никогда не менялось.

Наклз развернулся и пошел обратно, к сидящей паре.

— Сколько? — рассеянно полюбопытствовал он, кивнув на свечи.

Женщина подняла на него бесцветные глаза и хриплым голосом ответила:

— Большая — пять кольдэ. Маленькая — три. Возьмете две — сброшу кольдэ с каждой, мессир.

— Все вместе — сколько?

В бесцветных глазах мелькнуло что-то непонятное.

— Вы покупаете свечи или мой уход отсюда?

Наклзу хотелось сказать, что он покупает отсутствие воспаления легких у ее ребенка, но мальчишке было лет десять, не меньше, а в таком возрасте оскорбления уже запоминались. Поэтому он только пожал плечами:

— Свечи. У меня званый вечер. Давайте сюда все, что есть. Сколько?

Женщина какое-то время беззвучно шевелила губами, видимо, считая, потом ответила:

— Восемьдесят пять кольдэ.

Наклз полез в кошелек, хотя прекрасно знал, что там не будет ни восьмидесяти пяти, ни даже пяти кольдэ. Он навскидку даже не мог вспомнить, когда в последний раз держал в руках мелочь: на профессуре в Каллад не экономили, потому что предпочитали в отдаленном светлом будущем сэкономить на тюрьмах. В лучшем случае в кошельке могло оказаться несколько марок серебром. Но лучший случай, как известно, наступал крайне редко: серебра тоже не оказалось. Наклз протянул торговке хрустящую ассигнацию.

— У меня нет сдачи, — холодно сказала женщина.

— Доставка включена в оплату, — в тон ей отозвался Наклз. И назвал адрес. Бумага легла в покрасневшую ладонь и тут же исчезла где-то в складках платка.

— Храни вас Создатель, — ухмыльнулась торговка. В традиционно атеистически настроенном Каллад за такие слова легко можно было получить в зубы. — Сынок, поблагодари доброго господина.

Мальчишка исподлобья поглядел на Наклза и буркнул:

— Спасибо. Храни вас Создатель.

«Рэдцы», — сообразил Наклз, глядя в полные ненависти светлые глаза. Ниже глаз обнаружилась латаная-перелатаная курточка и недоплетенное лукошко в очень красных руках. Это решило дело. Наклз молча присел на корточки и пересыпал все содержимое кошелька в лукошко, не переставая мерить мальчишку взглядом. Парнишка платил той же монетой, но сдался первым.

— Б… калладская, — пробормотал он по-рэдски.

— Я прекрасно понимаю твой язык. И я не могу быть б… хотя бы в силу пола, — на чистейшем рэдди ответил Наклз. Глаза торговки стали круглыми, как монеты.

— Тогда ты прекрасно понимаешь, что вас ждет, — на рэдди продолжила она. — Надеюсь, ты боишься.

— Мало кто здесь хотел этой войны. Проклинайте виноватых, а не всех.

Женщина хрипло засмеялась.

— Так вы убивайте виноватых, а не всех!

— Вы не хуже меня знаете, что это невозможно.

— Нет ничего невозможного. Вся Рэда молит Создателя, и когда-нибудь Он ответит. И знаешь, что тогда случится?

С Наклзом столь важные персоны не разговаривали, он с ними — тем более. Но узнать было соблазнительно.

— Нет.

— Наклонись ближе.

Выполнение просьбы дамы попахивало возможностью обзавестись вшами. Впрочем, вряд ли они стали бы прыгать на таком холоде. Наклз подался вперед.