Евгений Салиас-де-Турнемир - Подземная девушка

За первою доской затрещали и выскочили еще несколько и также пустились плясать. Наконец образовалась дыра аршина в два ширины, дым перестал идти, и оттуда разлилось по комнате яркое сияние.

Тогда один из колдунов-иностранцев полез в яму и исчез в ней, а чрез секунду появилась оттуда его рука со слитком золота. Оставшийся принял золото и положил на стол, рука опять исчезла и опять достала еще. Долго таскали они так из ямы золото и драгоценные каменья. Весь стол наконец был покрыт богатством, которое сияло как солнце на небе в полдень.

Между тем свечка уже догорала. Оставшийся в комнате крикнул что-то товарищу, и тот вылез вон. Свечка догорела, потухла, и в комнате стало страшно темно. Кармен точно очнулась от сна, побежала скорее к матери и все рассказала ей. Перепугалась старуха, и до рассвета просидели они, замирая от страху.

Рассвело наконец. Иностранцы вышли из своей комнаты с одним лишним мешком, позавтракали, потом сами оседлали лошадей и спросили счет.

— Тысячу песет, — поперхнувшись, выговорила старуха, но ни один из них и не моргнул.

Тысяча мелких монет чистого, яркого серебра выложено было на стол, как будто старуха попросила самую настоящую цену.

Иностранцы съехали со двора и скрылись, а обе женщины бросились в комнату, где они останавливались. Следов не было никаких. Пол как был грязный и старый, так и остался. Подивились они обе, старуха даже заподозрила, что дочь все во сне видела.

— Покопать нам с тобой под этим домом, — говорит Кармен, — так и мы найдем клад. Я хорошо видела…

— Может и добьемся чего-нибудь? — говорит мать, глядя на пол.

— Нет, мама! Я забыла главное. У них книги были и свеча особенная, своя. А мы ничего не сделаем. Если и осталось еще много от клада, так он нам не дастся, ибо он очарованный. Его копаньем не возьмешь.

— Посоветуемся с каким-нибудь колдуном. Можно ему эти тысячу песет за труды дать.

— Это можно.

И обе женщины решили, что надо на другой же день послать в Адру за одним знаменитым колдуном, приезжим с острова Ивисы.

Мать пошла в кухню готовить обед, ибо ждала приезжих, а дочь стала убирать комнату и вдруг, выметая сор, увидала несколько кусочков стеарина и фитилек. Взяла она собрала все кусочки и догадалась, что это не остатки свечи, которую они подали иностранцам, а нечто другое; следовательно, это должны быть остатки их адской свечи. Позвала Кармен мать, и обе решили, что это стеарин особенный и положительно куски от свечи иностранцев. Запрыгала Кармен от радости как безумная.

— Что ты? Чему радуешься, глупая? — говорит мать.

— Мама, мама, мы богаты будем. Не надо и колдуна. С ним делиться придется, а мы без него теперь обойдемся. Я знаю, что надо делать.

— Как без колдуна можно обойтись?

— Молчи только! Подождем до ночи, и ты увидишь, что я сделаю. Только если кто будет ночевать из проезжих, не клади их в этой комнате. Мама! Мы страшные богачи будем. Не останемся здесь. Поедем жить в Гранаду и такую гостиницу откроем, какие только в столицах бывают.

Насилу дождались они ночи. В сумерки заехало ночевать трое знакомых проезжих; но их, накормив, уложили спать в другом конце дома.

Сама Кармен заперлась с матерью в страшной комнате, смешала остатки стеарина, приклеила фитиль и, сделав огарок, поставила на пол… и зажгла.

Доски пола затрещали, захрустели, поломались и с громом полетели под потолок. Земля разверзлась, но не более как на поларшина. Сиянье столбами выливалось из дыры, и белые стены комнаты страшно алели, ослепляя глаза. Кармен, не теряя времени, бросилась к отверстию и хотела лезть, но оно было ужасно узко.

— Что делать, мама! — в ужасе кричала Кармен. — Надо спешить… Огарок не велик. Догорит!

Она разделась совершенно и кое-как, ободрав себе бока об узкую щель, пролезла… Чрез секунду она уже начала бросать к матери горстями и золото, и бриллианты, и всякие ценные каменья. Старуха обезумела, загребая на полу драгоценности.

— Мама, мама! Там громадный клад, там кучами навалено все это… В год не перетаскаешь всего!

Накидав целую кучу, Кармен решилась поневоле вылезать вон, потому что свечка уже совсем догорала…

— Еще немножко, Кармен! — просила старуха. — Еще малость, дорогая моя! Еще горсточку, на мула. Мула купить.

— Будет, мама. У нас уж страшно много. На все хватит.

— Еще горсточку на пару волов… Волов купить…

Кармен опять скрылась и опять выбросила несколько горстей золота.

— Еще, Кармен. Родная моя! Если любишь меня, старуху, еще горсточку одну выброси. Новую посудину завести…