Рэйчел Винсент - Потерянная душа

Медсестра Нэнси:

— У вас сегодня была дефекация?

Я:

— Без комментариев.

Медсестра Нэнси:

— Вам все еще хочется причинить себе вред?

Я:

— Никогда не хотелось. Мне больше нравится баловать себя.

Потом терапевт по имени Черити Стивенс проводила меня в комнату с длинным окном с видом на пост медсестер, чтобы спросить меня, почему я пыталась разодрать себе горло и почему кричала достаточно долго, чтобы разбудить мертвого.

Я была практически уверена, что мой крик на самом деле не смог бы разбудить мертвого, но она выглядела недовольной, когда я так ей и сказала. И не убежденной, когда я настаивала, что не пыталась причинить себе вред.

Стивенс погрузила свое тощее тельце в кресло напротив меня.

— Кейли, ты знаешь, почему ты здесь?

— Да. Потому что двери заперты.

Ни улыбки.

— Почему ты кричала?

Я поджала ноги под себя, разминая правую, используя свое право хранить молчание. Не было ни единого способа ответить на вопрос так, чтобы не выглядеть сумасшедшей.

— Кейли? — Стивенс сидела в ожидании, положив руки на колени. Я получила все ее пристальное внимание, хотела я того или нет.

— Я… кажется, я что-то видела. Но ничего не было. Обычные тени.

— Ты видела тени. — Но ее утверждение звучало больше как вопрос.

— Да. Знаете, такие места, где нет света. — Больше похоже на психбольницу…

— Что было в тех тенях, что заставило тебя кричать? — Стивенс уставилась мне в глаза, а я смотрела на ее извилистые строчки.

Они не должны были быть там. Они были обернуты вокруг ребенка в коляске, но не касались других. Они двигались. Сделай выбор… Но слишком много правды только поможет заработать мне больший срок за запертыми дверями.

Предполагалось, что я учусь контролировать приступы страха, не выбалтывая их причину.

— Они были… страшными.

Ну вот. Смутно, но правдиво.

— Эмммм. — Она скрестила ноги в темно-синей юбке-карандаше и кивнула, будто я сказала что-то правильно. — Понятно…

Но ей совсем не было понятно. А я не могла объяснить так, чтобы спасти свою жизнь. Или свое психическое здоровье, по-видимому.

После обеда пришел доктор потыкать и погонять меня с целым списком вопросов о моей медистории. Если верить моим тете и дяде, он был тем, кто действительно мог мне помочь. Но после моего сеанса у терапевта я была настроена скептически, и его вступительные строки не сильно помогли.

Доктор Нельсон:

— Вы в настоящее время принимаете какие-либо медикаменты?

Я:

— Только те, которыми вы, ребята, накачали меня вчера.

Доктор Нельсон:

— У вас в семье были больные диабетом, раком или катарактой?

Я:

— Понятия не имею. Мой отец не пригоден для опросов. Но я могу спросить дядю, когда он придет сегодня вечером.

Доктор Нельсон:

— У вас были ожирение, астма, цирроз печени, гепатит, ВИЧ, мигрени, хронические боли, артриты или позвоночные проблемы?

Я:

— Вы серьезно?

Доктор Нельсон:

— У вас в семье были случаи психической нестабильности?

Я:

— Да. Моя сестра думает, что ей двадцать один. Моя тетя думает, что ей восемнадцать. Я считаю их обеих психически нестабильными.

Доктор Нельсон:

— Вы сейчас или когда-либо раньше были зависимы от кофеина, алкоголя, никотина, кокаина, амфетаминов или опиатов?

Я:

— О да. От всего этого. А чем еще заняться в школе? Вообще-то, я бы хотела получить свою заначку обратно у вашего наемного копа, когда выберусь отсюда.

Наконец, он поднял глаза от файла на своих коленях и посмотрел на меня.

— Знаете, вы себе не помогаете. Самый быстрый способ для вас выйти отсюда, это сотрудничать. Помочь мне помочь тебе.

Я вздохнула, глядя на отражение, блестящее на его немаленькой лысине.

— Знаю. Но вы вроде как должны помочь мне избавиться от приступов паники, так? Но ничего из этой ерунды, — я кивнула на файл, который в тайне отчаялась прочитать, — не связано с тем, почему я здесь.

Врач нахмурился, еще больше сжав губы.

— К сожалению, всегда должна быть проведена подготовительная беседа. Иногда рекреационное использование наркотиков может вызвать похожие симптомы, и мне надо их исключить прежде, чем мы продолжим. Так что, пожалуйста, ответьте на вопрос?

— Хорошо. — Если он и в правду может мне помочь, то готова сотрудничать, а потом выйти отсюда. Быстренько и миленько. — Я пью Колу, как и любой другой подросток на планете. — Я заколебалась, спрашивая себя, сколько из всего этого он передаст тете и дяде. — И один раз выпила полбутылки пива. За лето. У нас была только одна бутылка, и мы и Эм разделили ее.