Роберт Блох - Мертвые не умирают!

Чародейство и наука! Хирургия и сатанизм! Вот это связь, вот это сочетание! «Магия породила науку» — так говорил Варек. Его первые алхимические эксперименты привели его к нынешним исследованиям, дали возможность усовершенствовать метод оживления покойников.

Однако все это никак не объясняло его собственной вечной жизни, вечной молодости, которой он похвалялся. Подобное требовало продажи своей души, после того как все огни зажжены и Творец Зла вызван.

Эти комнаты, залитые светом комнаты давали панораму жизни Варека во всей ее полноте. Все было здесь, и я задумался: что, если он говорил мне правду? Вдруг в каждом крупном городе, скрытая от глаз под каким-нибудь частным домом или фабрикой, под многоквартирным домом, существует копия этой лаборатории? Как он там сказал? Что-то вроде «стратегического запаса мертвецов», кажется, так.

«Стратегический запас мертвецов». Но где же тогда сами мертвецы?

Была и еще одна комната, за кабинетом алхимика. Я вошел в нее, и меня пробрал мороз. Это был он. Гигантский холодильник. Где обычно хранят замороженное мясо.

Замороженное мясо…

Они лежали на столах, как в морге, но не были прикрыты простынями. Я видел их всех, видел их напряженные лица. Мужчины, женщины, дети, молодые, старые, богатые, бедные — какую категорию ни назови, представители всех были здесь. Толпа, сотня или даже больше. Безмолвные, но не спящие, вялые, но не неподвижные. Они лежали, дожидаясь, словно игрушки, которые скоро заведет чья-то ловкая рука и заставит двигаться.

В помещении было холодно, но одного холода было бы недостаточно, чтобы заставить меня дрожать. Я бродил по рядам мертвецов, вглядываясь в лица, обращенные ко мне. Не знаю, что я хотел найти. Никто из них не показался мне знакомым, за исключением разве что одной блондинки, напомнившей мне кого-то, с кем я где-то встречался прежде.

А потом я внезапно понял, что нужно делать. Там, за дверью, есть огонь, и он годится не только для того, чтобы вызывать демонов. Его можно применить и для того, чтобы отправить их в забвение.

Я вышел в соседнюю комнату и взял коробку с порохом, которым чертили огненные узоры на полу. Круг огня, как говорят, защищает от демонов, после того как их вызовешь.

Я снял крышку и принялся рассыпать порох по комнате. Я действовал быстро, но недостаточно быстро.

Потому что, когда я поднял голову, кто-то стоял в дверях. Постоял там всего мгновение, после чего двинулся ко мне.

Это был Коно.

Он не говорил ничего, и я ничего не говорил. Он наступал, а я отодвигался. Холодные руки вытянулись; я уже ощущал раньше их хватку. Тик по-прежнему кривил его лицо, и я знал, что он так и будет его кривить, не важно, сколько пуль я выпущу в тело.

Потому что мертвые не умирают.

Потому что это конец.

Потому что он надвигался на меня, словно демон.

Но демонов можно держать на расстоянии с помощью огня.

Я вынул пистолет и спустил курок. Но целился я не в Коно, я целился в порох на полу.

Круг пламени вспыхнул, огонь взметнулся Коно почти в самое лицо. Он остановился. Мертвый ты или живой, огонь уничтожает любую плоть. И он не сможет пройти. До тех пор, пока полыхает огонь.

Вопрос в том, сколько он будет полыхать. Как скоро прогорит порох? Десять минут, пять, две? Сколько бы ни было, столько мне и осталось жить, не дольше, если только я не сумею с ним договориться.

И тогда я заговорил. Рассказал ему о том, что, как мне казалось, он поймет. О том, что Варек оказался Большим Ахмедом, он скрывался в цирке, вынашивая свои планы. О том, как он увидел Коно и решил сделать его своим солдатом, подстроил убийство, загипнотизировал Луи и велел ему дать наркотик Коно и убить Фло.

Я рассказал ему о том, кто такой Варек, в чем состоит его план, что он сделает с Коно, со мной, с целым миром, если его не остановить, и не остановить как можно скорее. Я рассказал ему о магии и науке, о телах, которые дожидаются своего часа под каждым крупным городом.

Огонь начал мерцать, бледнеть, умирать. Я заговорил громче, быстрее.

Но это ни к чему не привело.

Все равно что говорить с каменной стеной.

Все равно что говорить с мертвецом.

Ощущая болезненную тошноту, я понял, что однажды это уже было. Я уже пытался, пытался объяснить Коно, что я его друг, пытался достучаться до его сердца, до его души. Но у мертвецов нет сердца. Варек — вот его сердце. А я не знал ничего, что было способно затронуть его душу. Ничего, что было ему дорого, что он любил. Ничего, за исключением Фло!