Дженнифер Макмахон - Пригласи меня войти

И этот кисловатый, густой, завораживающий запах, первозданный запах, думала она. Болото было сверхъестественным местом, непохожим на все, что она видела раньше.

Иногда ночью она просто сидела на краю, наблюдая, слушая и воображая, будто видит огни, смутные очертания старинного дома, когда-то стоявшего на той стороне.

Дома Хетти.

Прошлое и настоящее, все, что произошло и происходило теперь, откладывалось в этом месте. И не просто откладывалось, а перемешивалось и переплеталось, как древесные корни.

Элен думала обо всем, что привело ее сюда: о смерти отца, о вере и решимости Ната и о своей мечте. Мечте о том месте, где ей суждено быть.

Она нашла его.

Может быть, с чужой помощью, но она нашла его.

Очередной полицейский в гидрокостюме, плававший в центре болота, замахал руками.

– Здесь, на дне, есть что-то еще! – прокричал он. – Скелетные останки.

Другие начали осторожно приближаться к нему.

Элен хотелось крикнуть: «Оставьте кости в покое! Они должны быть здесь. Это такая же часть ландшафта, как и само болото».

Мужчина, стоявший рядом с ней, что-то пробурчал в рацию.

Другой, пожарный-доброволец, которого Элен раньше видела в универмаге, сказал:

– Здесь опасно оставаться. Только не сейчас, когда призрак Хетти бродит по болоту.

Элен отвернулась. Она знала, что призрак Хетти не бродит по болоту.

Она знала, где находится дух Хетти Брекенридж.

В новом доме, вместе с остальными. Она ждала Элен.

Олив стояла возле старого фундамента дома Хетти. Теперь она редко приходила на болото, слишком тяжело было думать о маме и о том, что с ней случилось.

Но тем не менее болото оставалось с ней. Оно наполняло ее сны и незримо присутствовало в ее мыслях.

Особенно после того, как Дикки Барнс посетил Олив на прошлой неделе. Он принес ей записку от тети Рили, теперь надежно запертой в женской исправительной колонии в Барлингтоне.

– Твоя тетя попросила меня передать это, – сказал он.

– Отец говорит, что я не должна поддерживать никаких контактов с ней, – сказала Олив. – Наш адвокат говорит то же самое.

– Не стреляйте в гонца, – сказал Дикки, передавая ей сложенный листок бумаги, и развернулся уходить. Потом остановился и посмотрел на нее. – Знаешь, я понятия не имел об этом. И никто из нас не знал. Мы думали, что Лори сбежала с мужчиной, как говорила Рили.

Олив слышала все это в суде. Она слышала, как Рили без ведома Дикки взяла его револьвер. И о том, как Рили показывала мамин дневник членам спиритического кружка в надежде на то, что он приведет их к сокровищу. Но потом, когда Олив пришла к Дикки и стала задавать вопросы, тот ударился в панику и попросил Рили вернуть дневник на прежнее место. Именно тогда она сделала последнюю запись, наводившую подозрение на отца Олив.

Теперь Дикки смотрел на свои остроносые сапоги.

– Мне очень жаль, Олив, – сказал он. – Твоя мать была особенной женщиной. У нее было много талантов, но, полагаю, мне не нужно рассказывать тебе об этом.

Олив смотрела, как он уходит. Он сгорбил плечи и казался сейчас гораздо ниже. И в его кожаной кобуре ручной работы больше не было револьвера. Того самого револьвера, который забрала Рили и убила ее мать.

Олив прочитала записку Рили.

«Дражайшая Олли!

Сокровище существует на самом деле. Ты это знаешь, верно?

Оно где-то на болоте. Твоя мать той ночью собиралась показать его твоему отцу. Она попросила его встретиться с ним на краю болота.

Не оставляй поиски. Ты заслужила это сокровище.

Мне очень жаль. Очень. Нет объяснения или оправдания тому, что я совершила. То, что произошло с твоей матерью, на самом деле было несчастным случаем. Я не собиралась убивать ее. Я просто хотела… думаю, я хотела невозможного. Я хотела стать избранницей Хетти. Хотела видеть ее, слышать ее голос, чувствовать ее силу. Я думала, что, если получу сокровище, это как-то сблизит меня с ней. Но это желание ослепило меня, и в результате я потеряла все, что когда-то любила. Включая тебя.

Найди сокровище, Олли. Обратись к Хетти; она покажет тебе. Я не сомневаюсь в этом.

С любовью,

Теперь Олив стояла возле старого фундамента, глядя на болото. Вокруг сновали птицы и стрекозы. Розовые венерины башмачки цвели в этом году так обильно, как будто Хетти водила хороводы на болоте.

На другой стороне болота Олив видела тропу, ведущую к дому Элен и Ната. Наверное, сейчас Элен возилась в саду, а Нат отправился на работу в природоохранную организацию. На прошлой неделе, когда они пригласили на обед Олив с отцом и даже Майка, Элен показала свою новую татуировку: изящный бледно-розовый венерин башмачок на предплечье. Ее дань уважения Хетти.