Владислав Тихонов - Наследство одержимого

— Ничо так себе часики… Прям с меня ростом! — визгливо восхитился Фырган, дотрагиваясь до стенки корпуса.

— Смотри-ка, Эдик! — тихо воскликнул вдруг Сергей, опускаясь на корточки перед застекленным маятником и нервно крутя свечкой чуть ли не у самого своего носа.

— Тю-у-у! — тревожно присвистнул Фырган, среди паутины, пыли и сухих паучьих трупиков разглядев, наконец, то, что лежало в углу, за маятником.

Это был скелет. Скелетик, желтоватый крысиный скелетик, что само по себе еще не повод для тревоги. Но весь фокус состоял в том, что у скелетика был не один, а… два черепа!

Шок быстро сменился осознанным и деятельным любопытством. Но отпереть часы, разумеется, не удалось. Они были заперты давно потерянным ключом; применять же монтировку Сергей категорически запретил. Эдик забормотал разочарованную непотребщину, решив про себя не далее как этой ночью непременно наведаться к страшному хронометру и взломать его. Пока же следовало определиться с ночлегом. Оставив Сергея и дальше любоваться костями двухголовой крысы, Фырган вышел из коридора в вестибюль, к мраморной лестнице.

— Серё-ог! Ты идешь, бльть?! — прокричал сторож картофельного склада, от нечего делать начиная со свечой в руках размеренно маршировать по вестибюлю. Бездумные шаги направлялись то к дверям, то к первой ступеньке лестницы; но вот они раздались в закоулке между лестницей и стеною — раздались и прекратились.

— Серрёг!! Иди сюда! Тута еще дверь какая-то!

В подлестничном пыльном мраке декорацией к сказке про Золотой ключик чернела небольшая дверь. Она была заперта небольшим висячим калачиком явно советского происхождения. Не долго думая, Сергей просто взял у Эдуарда монтировку и после некоторых усилий сокрушил непрочный замок. Дверь отворилась, обдав взломщиков сырым плесенным запахом.

— У-у, да что там смотреть! Хлам какой-то, — сказал Эдик-Фырган, переступая порог с поднятой над головою свечкой.

Сергей заглянул в помещение и согласился с ним. Да, смотреть действительно было не на что: темная сырая комнатенка с заложенным окном — очевидно, бывшая лакейская, — была снизу доверху завалена заплесневевшими досками, пустыми ящиками, а также лопатами, топорами и прочим шанцевым инструментом — больше изломанным и ржавым.

— Я, Серега, лучше наверх пойду — на ночлег определяться. Ты как хочешь, конечно…

— Погоди, я тоже с тобой.

Для ночлега Сергей облюбовал маленькую комнату в конце коридора, служившую когда-то, судя по нише-алькову, одной из господских спален. По сравнению с другими комнатами осиновского особняка, эта казалась чуть менее запущенной, даже оконные стекла в ней были целы. А кроме того, там стояли два абсолютно неповрежденных конторских стола, могших послужить кроватями.

Сергей и Эдик не без помощи все той же монтировки растворили ссохшиеся рамы, и в затхлую комнату тотчас притянуло живой ветер. Эдик смахнул рукавом многолетнюю пыль со своего стола, поставил на него рюкзак и начал раскладываться на ночь. Сергею спать не хотелось. Он решил придать комнате более обжитой вид, хоть отчасти избавившись от паутины, грязи и птичьего помета, в изобилии покрывавших изуродованный паркетный пол.

— Ты куда?

— Пойду из-под лестницы метлу принесу, а то в говне спать противно.

— Ишь ты, бла`ародный наследник! Как знаешь… А по мне так и так ничего, — Фырган несколько делано зевнул.

Сергей взял свечу и спустился вниз, в захламленную лакейскую. Укрепив плачущий стеариновый столбик на верхней из наваленных горбами досок, «бла`ародный наследник» засучил рукава и принялся разворачивать кучи громоздкого занозистого хлама. На лбу и под мышками вскоре отсырело, дыхание сбилось. А когда Сергей полез в угол, на него сверху сполз какой-то ящик, больно задел по затылку и опрокинул свечу.

Другой на месте учителя давно плюнул бы и прекратил поиски: все руки в занозах, да намаялся, да по башке схлопотал — и все из-за какой-то метлы?! Но Сергей не унимался, почти признаваясь себе, что метла — это так, найдется — спасибо, не найдется — черт с нею, главное же… А что, собственно, главное? Что он, собственно, ищет?

Да ничего особенного он не ищет. Не помещичье же золото и не нацистские же ордена. И не местную колонию двухголовых крыс. Ни того, ни другого, ни, скорей всего, третьего, здесь давным-давно нет и быть не может. Так просто, порыться в бесхозном хламе — почему бы и нет? Вдруг да найдется что-нибудь полезное или забавное. Вот в этом ящике, например… Сергей установил на расчищенном полу фанерный ящик, съездивший его по голове, и взломал его. В ящике оказались старые пыльные папки из голубоватого картона. Развязав одну из них, Сергей увидел бланк, исписанный на машинке с латинским шрифтом. В самом верху листа, над крупным словом «Order», красовался длиннокрылый орел со свастикою в лапах. Переворошив папку, Сергей нашел еще кучу подобных орленых бланков — частью исписанных, частью — пустых. Такими же бланками были заполнены и прочие папки из взломанного ящика. Сергей присвоил себе одну из них и скоро потерял к ним интерес. Тем более, что в противоположном углу, возле самой стены, между ножками ломаных казенных стульев, как будто что-то в убогом свечном освещении поблескивало… С грохотом полез Сергей под стулья и скоро поднял с полу старинную фотографию в каповой рамке, под надколотым стеклом.