Сергей Бабернов - Гуло - Первая проверка

— Никто не говорил, что будет легко! — хохочет Кранц.

Я собираю всю волю и делаю то, что сделал при встрече со Стефаном — посылаю мысленный удар. Конечно же, ответ будет весомым Этот современник птеродактилей естественно не позволит какому-то оборотню сопляку так вот запросто долбить по собственным мозгам. Думаю, сейчас он учинит скорую и жестокую расправу. Но другого выхода у меня нет — отвлеку Кранца, он ослабит контроль над тварью, а та, лишившись «перста указующего» поубавит агрессивности. По крайней мере я на это надеюсь. В противном случае — мне конец. Нет, в физическом смысле, я не пострадаю, а вот что сделает колдун с моими мозгами… Ух, даже думать не хочется.

Я концентрируюсь в ожидании возмездия за собственную дерзость. И… И… И ничего не происходит. Старикашку-то я переоценил. Все силы Кранца идут на подчинение Химеры и на мою блокировку. Мой удар он пропускает, мало того — мне удаётся позаимствовать часть его Силы. Теперь уж я точно обращусь.

Я замираю, в предвестии лёгкого покалывания по всему телу, ставшей уже привычной боли в суставах и медного привкуса во рту — всего, что сопровождает обращение, но ничего не происходит. Я по-прежнему человек. Проклятие! Почему осечка?! Это какой-то особый вид импотенции?! Очень во время!

Неожиданно я слышу хриплый смех, а потом незнакомый голос произносит.

— Припёрло, голубчик?!

Я смотрю на Кранца. Нет, это явно ни его проделки. Колдун едва отходит от мысленного нокдауна и пытается восстановить контроль над химерой. Так кто же говорит? Я схожу с ума? И этот трескающийся лёд и внезапно набежавшие тучи и, естественно, голос — игра больного воображения?

— Сам ты — «игра воображения»! — опять слышу я. — Фантом недоделанный!

Нет это явно не чудится. Слишком уж грубо и нахально для иллюзии.

— Ты кто?

— Дед Пихто! — передразнивает голос. — Тот, кого ты на помощь зовёшь, когда задницу припекает.

Кажется я что-то начинаю понимать.

— Ты мой Зверь?

— Иди к чёртовой бабушке, придурок. Я не твой грёбаный зверь. Я, та часть тебя, которую ты сегодня целый день дразнишь тёплой кровью и свежим мясом, а потом тычешь в морду какими-то сраными талисманами. И не называй меня зверем, правнук мартышки!

— Почему ты говоришь?

— А почему я должен молчать?

— Ладно, об этом позже. Давай-ка, быстренько разделаемся с этим козлольвом… Пока Кранц не очухался.

— Чего-то неохота… Да обиделся я на тебя сегодня.

— Неохота!? — я едва не задыхаюсь от возмущения — мало того, что колдун затащил меня в собственное сознание, натравил монстра, так он ещё и подбил к бунту моё второе «Я». — Да как ты смеешь… Ты с ума сошёл! Если тварь меня сожрёт — тебе тоже крышка. Тело-то у нас общее.

Снова хриплый смех.

— Не парься, приятель. Я шучу.

— Так давай обратимся!

— Не могу — это сознание Кранца, а значит и его правила. Он блокировал обращение.

— И что теперь.

— Отпусти меня на время. Позволь действовать самостоятельно.

— А потом? — идея дать свободу собственной звериной сущности меня настораживает.

— Если победим, станем сильнее…

— Я тебя отпущу, а ты…

— Идиот! За пределами этого катка — мы единое целое. Куда я от тебя денусь, хотя ты и полный придурок. Решайся скорее — этот выродок снова готов напасть.

— Ух! Чёрт с тобой — выходи!

Что-то происходит внутри меня и ко мне возвращаются подзабытые уже «прелести» существования в облике смертных. Я вскрикиваю от боли в сломанном ребре и тут же едва не захлёбываюсь хлынувшей из горла кровью. Способность к регенерации и выносливость покидают меня вместе с носителем сущности Зверя. Я снова человек, коему взбрело когда-то использовать шприц после любовницы-оборотня, а потом выклянчить у неё же укус для гарантии полного обращения.

Жалкие человеческие силёнки вытекают вместе с кровью, залившей грудь и подбородок. После первого своего полнолуния и сумасшедшей ночи среди лесов в облике росомахи и обществе самки альфа, я предпочёл забыть, как это больно и уязвимо — быть человеком. Сейчас, я получаю сполна.

Мне ещё хватает сил, чтобы не рухнуть, а опуститься на лёд. Химера почему-то не нападает. А, впрочем, стоит ли чудовищу тратить силы и время на полудохлый кусок мяса, жизни в котором осталось ещё на несколько вздохов. Жуткий холод в руках и ногах. Нет, уже не холод. Я просто не чувствую конечностей.

— Как тебе это удалось?! — визжит колдун. — Это невозможно!

Я открываю глаза. С трудом отрываю голову от залитого кровью снега. Странно, почему он не тает? Кровь ведь тёплая… Потом вспоминаю, что здесь всё ненастоящее, кроме, наверное, моей подступающей всё ближе кончины. Как глупо — умереть ни от серебряной пули, ни в схватке с другим альфа, а от удара хвоста созданной колдуном Химеры.