Роберт Блох - Рассказы. Том 1. Мифология.

И сейчас из Нью-Йорка прибыл Регетти, чтобы использовать это место как базу. Хитрость его плана была очевидна - прибыть в Новую Англию и похитить местную аристократию с целью получения выкупа; а затем спрятаться в старом заброшенном доме, так удобно защищенном суевериями. Я предположил, что и после меня будет много жертв; этот человек был достаточно умен и хитер, чтобы пойти на такое.

Эти мысли мелькали у меня в голове во время спора между поляком и его боссом. Но их ссора резко прекратилась.

- Я хочу, чтобы вы ушли отсюда, - сказал поляк. - Если вы останетесь хоть на одну ночь, оно придет. Не поступайте, как Тони Феллипо.

- Заткнись, дурак. Разве мы не остались здесь вчера вечером, перед работой? И ничего не случилось.

- Да, конечно. Знаю. Но мы останемся наверху?

- Потому что мы не можем позволить себе риск быть замеченными, - устало огрызнулся Регетти. - А теперь хватит болтать.

Он повернулся ко мне.

- Слушай. Я пошлю этого парня с письмом о выкупе к твоим друзьям по вечеринке. Все, что тебе нужно сделать, это держать свой рот на замке и сидеть тихо. Но любое веселье означает, что тебе конец, понял?

Я молчал.

- Отведи его туда, Полак, и свяжи, - Регетти указал на фруктово-овощной погреб рядом с лестницей.

Поляк, по-прежнему ворча, потащил меня по полу в погреб. Он зажег свечу, отбросившую странные тени на затянутые паутиной, утонувшие в пыли стеллажи на стенах. Банки с консервами до сих пор стояли нетронутыми, сохраняя, наверно, урожай столетней давности. Разбитые склянки по-прежнему валялись на шатающемся столе.

Зыркнув, поляк бросил меня в кресло из хлипких досок и крепко примотал к нему веревкой. На этот раз мне не заткнули рот кляпом и не завязали глаза, но душный воздух вокруг прекрасно заменил и то и другое.

Он оставил меня, закрыв дверь. Я был один в тишине, с зажженными свечами.

Я напряг слух и был вознагражден, услышав, как Регетти отпустил своего прихвостня на ночь, очевидно, чтобы доставить записку о выкупе соответствующим адресатам. Он, Регетти, остался на страже.

- Не наткнись на призрака по пути! - крикнул он вслед за своему помощнику, когда большой поляк двинулся вверх по лестнице.

Единственным ответом ему было хлопанье наружной двери. Судя по наступившей тишине, Регетти вернулся к своему пасьянсу. Между тем, я стал искать способ сбежать. Наконец-то я нашел что-то на столе рядом со мной. Острые края разбитых стеклянных банок смогут разрезать мои путы!

Я целеустремленно подвинул стул поближе к концу стола. Если бы я мог взять кусок этого стекла в руки...

При движении я напрягал слух, чтобы убедиться, что до Регетти, ожидавшего снаружи, не доносится никакой шум. Звуков от двигавшегося стула не было, и добравшись до стола, я вздохнул с облегчением, двигая руками, пока они крепко не схватили кусок стекла. Затем я начал тереть им края веревки, связывавшие руки. Это была долгая работа. Минуты складывались в часы, и снаружи не доносилось никаких звуков, кроме приглушенного храпения. Регетти уснул над картами. Хорошо! Если я освобожу запястья, то смогу переключиться на ноги.

Наконец, моя правая рука освободилась, хотя запястье намокло от пота, смешанного с кровью. Резать с обратной стороны точно бы не получилось.

Я быстро закончил работу над левой рукой, затем потер опухшие пальцы и наклонился, чтобы рассмотреть веревки на ногах.

Потом я услышал звук.

Это был скрип ржавых петель. Любой, кто жил в старых домах сумеет распознать этот специфический, жуткий лязг. Ржавые петли скрипели за пределами подвала... от железной двери? Звук трения среди угля... железная дверь скрыта под угольной кучей. Феллипо остался здесь только на одну ночь. Все, что нашли, это его ногу.

Джонатан Дарк бормотал на смертном одре. Дверь заперта с другой стороны. Туннели к кладбищу. Что скрывается на кладбищах, древних и невидимых, что выползает из склепов на пир?

В горле поднялся крик, но я подавил его. Регетти еще храпел. Что бы ни происходило во внешней комнате, я не должен разбудить его и потерять свой единственный шанс на спасение. Вместо этого я поспешил и освободил ноги. Я работал лихорадочно, но при этом бдительно прислушивался к происходящему.

Шум в угольной куче резко прекратился, и я обмяк от облегчения. Возможно, это суетились крысы.

Мгновением позже я бы отдал все, чтобы снова услышать грохот угля, лишь бы заглушить новый шум.

Что-то ползло по полу подвала; оно продвигалось будто бы на руках и коленях; нечто с длинными ногтями или когтями, шуршащими и скребущими. Что-то квакало и хихикало, двигаясь по темному подвалу; что-то, что заходилось от скотского, тошнотворного смеха, подобно смертельной погремушке в горле обглоданного чумой трупа.