Роберт Блох - Рассказы. Том 1. Мифология.

Так вот в чем заключалась тайна Проклятия — жуки обитали в теле мумии! Жуки питались ее тканями и гнездились внутри, а по ночам выползали. Все это было правдой!

Мысли кружились в голове. Я вскрикнул и бросился в спальню Хартли. Снаружи, на лестнице, слышались шаги; полицейские уже прибыли, но ждать я не мог. Я вбежал в спальню, чувствуя, как сердце замирает от ужаса.

Соответствовал ли истине рассказ Хартли? Являлись ли жуки орудием божественного мщения?

В спальне я склонился над скорчившимся на кровати телом и стал осматривать и ощупывать труп в поисках раны. Мне нужно было знать, как умер Артур Хартли.

Не было ни крови, ни ран или царапин, рядом с телом я не нашел никакого оружия. Значит, все-таки шок или сердечный приступ. Я подумал об этом со странным облегчением.

Я выпрямился и вновь опустил тело на подушки. Да, я был почти счастлив — ведь во время осмотра, пока я ощупывал тело Хартли, мои глаза бегали по комнате. Взглядом я искал жуков.

Хартли страшился жуков, выползавших из мумии. Если верить его рассказу, они выползали каждую ночь, осаждали спальню, карабкались по ножкам кровати, по подушкам.

Но куда же они подевались? В теле мумии их нет, из саркофага они скрылись, Хартли мертв. Где же они?

Внезапно я снова пристально поглядел на Хартли. С лежащим на кровати телом определенно было что-то не так. Когда я приподнимал труп, он показался мне необычно легким для человека с телосложением Хартли. И сейчас его тело выглядело опустошенным, словно из него исчезла не только жизнь. Я вновь заглянул в измученное лицо и содрогнулся. Жилы на шее Хартли конвульсивно дергались, грудь вздымалась и опадала, голова на подушке склонилась набок. Он жил — или нечто внутри него жило!

И когда ожили его искаженные черты, я громко вскрикнул. Я понял, как умер Хартли — понял, что убило его. Я проник в тайну Проклятия Скарабея. Я понял, почему жуки выползали из мумии и карабкались на кровать. Я осознал, что они намеревались сделать — и что сотворили этим вечером. Когда лицо Хартли зашевелилось, я закричал еще громче, надеясь, что мой вопль заглушит чудовищный шелест, заполнявший комнату и доносившийся из тела Хартли.

Теперь я знал, что его убило Проклятие Скарабея — и испустил безумный крик, когда его рот медленно открылся. Падая в обморок, я увидел, как мертвые губы Артура Хартли раздвинулись и шелестящий рой черных скарабеев выплеснулся на подушку.

(Beetles, 1938)

Перевод Е. Лаврецкой

Говорили, он чародей, потому что никогда не умрет. Люди шептались, что он имел дела с нежитью, а его смуглые слуги — нелюди. Индейцы бормотали о своем страхе перед его невероятно морщинистым лицом, на котором, по их утверждениям, сверкали два зеленых глаза, горевшие нечеловеческим огнем. Падре тоже бормотал, намекая на то, что ни один смертный не сможет использовать силы, подвластные ему.

Но никто не знал, кто такой Черный Педро Домингес или откуда он родом. И по сей день пеоны рассказывают сказки об испанском угнетателе, и в страхе мямлят о той чудовищной кульминации, которая стала легендой во всей Соноре. Это произошло в Новорросе весенним днем, утром пятого апреля 1717 года.

Жаркое солнце палило кирпичи, ветер кружил пыль среди кактусов. В маленькой каменной часовне миссии звонили колокола. Казалось, в тот полдень они словно приглашали маленькую группу людей, подъезжавших по каньону к городу Новоррос. Такое и впрямь могло быть, ибо накануне над западными холмами стучал барабан шамана, разнося историю кабальеро, который ехал со своим черным зверем. Улицы заполнило племя Яки, их угрюмые лица светились любопытством. Падре и два его брата незаметно наблюдали из-за полога в шаге от миссии за тем, как Черный Педро Домингес въехал в город.

Сорок человек и пятьдесят лошадей подняли своим галопом пыль. Странные, блестящие люди, безликие в своих железных доспехах, верхом на фыркающих конях — на индейцев это произвело неизгладимое впечатление. Они знали о конкистадорах из сказок, рассказанных их отцами; прежде они не видели лошадей. Но зрелище отполированных стальных доспехов, смертельных пик, закрытых масок — эти вещи произвели на них впечатление.

Падре и его братия тоже были впечатлены, но скорее незаметными деталями. Они отметили, что за лидером на белом пони ехал мужчина, высокий, с худой фигурой, костюм которого предназначался для войны — как и одежда его товарищей. Лицо этого худого всадника скрывала не сталь, а шелковая маска; он носил не шлем, а тюрбан. По нему и по легким сарацинским доспехам священники узнали его как мавра. Мавр из Гранады — здесь!