Роберт Блох - Рассказы. Том 2. Колдовство.

Со второй оказалось сложнее. Дом угрожал мне. Как мышь в лапах у кошки, я знал, что меня ждет, но не мог усидеть на месте. Мне пришлось выворачиваться, извиваться. Лишившись общества Друма, даже на мгновение, я ощутил панику, как беспомощная мышь, на которую набросилась кошка. Я чувствовал, будто чьи-то глаза смотрели на меня, словно пронзали невидимыми когтями, торчащими со всех сторон. Я не мог оставаться в этой комнате, я должен был двигаться. Конечно, я мог бы последовать за Брайаном Друмом, но меня влекло совсем другое.

Я решил спуститься в подвал. Тихо поднялся на цыпочки и пошел по коридору. Было темно. Не поймите меня неправильно. Там не было привидений. Это был не такой особняк, какие описывают в бульварном чтиве с паутиной, летучими мышами и зловещим скрипом. Было просто темно, и эта темнота была древней. Уже триста лет это место не видело света, и его тишину не нарушал смех. Это была тьма, которая должна была быть мертвой, но она жила. И это угнетало и пугало в тысячу раз больше, чем вид призрака.

Я обнаружил, что дрожу, когда нашел дверь подвала с лестницей внизу. Свеча, которую я сунул в карман перед уходом из кабинета, оказалась у меня в руках, мокрая от пота. Я зажег ее и спустился по лестнице. Итак, я покинул голову дома и вошел в его сердце.

Буду краток. Подвал был огромен, там имелось много комнат, но без следов пыли. Не буду дальше описывать подробности. Просто там находилось святилище с длинными стенами, покрытыми символами, которые я искал, и алтарь, который, несомненно, был одним из камней друидов, о которых говорил Брайан.

Но я этого не заметил. Я никогда не увидел того, ради чего пришел. Потому что все время смотрел на стропила во второй комнате. Длинные коричневые балки над головой на фоне крыши подвала, увешанные большими крюками. Огромные стальные крюки, на которых висели какие-то штуки! Белые болтающиеся штуки! Человеческие скелеты!

Скелеты, слегка колеблемые сквозняком, тянувшим из открытой двери. Человеческие скелеты, настолько свежие, что висели целиком на сухожилиях. Свежие скелеты, подвешенные на крюках к длинным коричневым стропилам. На полу виднелась кровь и лоскуты плоти, а на алтаре все еще лежало что-то эдакое. Крюк был свободен, но существо лежало на алтаре перед черной статуей дьявола.

Я вспомнил, как Брайан Друм упомянул о тайных обрядах, все еще проводимых его семьей. Я подумал о его не гостеприимности по отношению к посетителям и о том, что он не позволил мне войти в подвал. Подумал о дальних подвалах, расположенных внизу; если это сердце дома, то что может скрываться в его душе?

Потом я оглянулся на танцующие скелеты, которые топтались по воздуху костлявыми ногами и размахивали блестящими руками, насмешливо улыбаясь мне. Они висели на стропилах Дома Друмов, и он охранял их, как хранят тайну.

Дом Друмов пребывал со мной в подвале, наблюдал за мной, ожидая моей реакции. Я не осмеливался показать этого. Просто стоял, чувствуя, как вокруг меня колеблется сила, исходящая от окровавленных стен, сила, вырывающаяся из диковинных узоров, вырезанных на камнях. Сила, поднимающаяся из-под пола, из потаенных глубин. Потом я ощутил на себе чей-то взгляд. В дверях стоял Брайан Друм.

Бэнкс вскочил на ноги. Его глаза были широко раскрыты. Он заново переживал эту сцену.

— Я бросил свечу и попал её горящим концом прямо ему в лицо. Затем схватил с алтаря таз и швырнул в голову Друма. Он упал. Я бросился на него, отчаянно вцепившись в горло. Я должен был атаковать первым, потому что, когда он стоял в дверях, я заметил в его руке нож для резки и разделывания мяса. И я вспомнил, о той окровавленной штуке, все еще лежавшей на алтаре. Вот почему я первым бросился на хозяина дома и теперь боролся с ним на каменном полу, пытаясь вырвать нож.

Но мне трудно было тягаться с Друмом. Он был великаном, легко поднял меня и потащил к центру комнаты, к свободному крюку, который блестел в ряду скелетов. Стальной наконечник торчал наружу, и я знал, что он собирается повесить меня на нем. Я цеплялся руками за руку с ножом, когда Друм заставил меня пройти вдоль ухмыляющейся шеренги безглазых наблюдателей. Он поднял меня так высоко, что моя голова оказалась на одном уровне с его безумно искаженным лицом.

Потом мои руки нашли его запястье. Отчаяние придало мне сил. Я отвел его вывернутую руку назад и вверх. Нож вошел Друму в живот одним мощным ударом. Инерция развернула его, и он упал. Его собственная шея зацепилась за стальной крюк, свисавший со стропил. Когда огромные руки отпустили меня, я снова и снова вонзал нож — кровь хлынула из его жилистого горла.