Роберт Блох - Рассказы. Том 2. Колдовство.

— Аааааргх! — говорит старик, вылезая из авто. — Пойдем, Джефферсон, поможешь мне разобраться с этим бандитом.

Забавно, что он называет меня так, когда я уверен, что он никогда в жизни не подглядывал за мной. И шофер, который тащится за ним, слишком велик, чтобы бегать в обычной жизни. Он не только большой, но и злой на вид, и надвигается прямо на меня вместе со стариком.

— Почему бы тебе не пойти и не вымочить ноги? — предлагаю я, все еще желая быть дипломатичным и избежать неприятностей. Но старик не последовал моему доброму совету.

— Дай мне свои права, — рычит он. — Я собираюсь сделать кое-что с безрассудными водителями, которые врезаются в машины.

— Ага, — говорит здоровяк-шофер, заглядывая в окно. — Может быть, этот парень немного притормозил бы, если бы ехал с синяками под глазами.

— Подожди минутку, — возражаю я. — Мне очень жаль, если я столкнусь с вами и выйду из себя, но я спешу в музей с срочным заказом. Если вы заглянете в кузов грузовика, то увидите там доспехи, которые мне надо доставить.

Как оказалось, это не такое уж впечатляющее предложение. Потому что, когда я вижу старика и шофера, марширующих на меня, у меня хватает присутствия духа бросить бутылку виски в кузов грузовика. А теперь сэр Паллагин на нее смотрит, так что, когда старик сует нос в кузов, там стоит Паллатин и делает глоток.

Увидев старика, он замирает, все еще с рукой в воздухе, зажав забралом шлема бутылку, поднесенную ко рту.

— Эй, что это? — рявкает старик.

— А?

— Что эта бутылка делает в забрале шлема? И что заставляет руку держаться за нее?

— Не знаю, мистер. Вот так я нашел его, когда распаковал сегодня утром.

— Что-то не так, — настаивает старик. — В те времена виски не пили.

— Это довольно старое виски, — говорю я ему.

— Я ручаюсь за это, — говорит он очень злобно, — если судить по твоему дыханию. Я думаю, тебя надо посадить за вождение в нетрезвом виде.

— Эй, — вмешивается Джефферсон, большой шофер. — Может быть, у этого парня даже прав нет на грузовик, как он говорит. Он мог украсть эти доспехи.

Старик улыбается, как дежурный сержант.

— Я об этом не подумал. А теперь, сэр, — и он быстро поворачивается ко мне, — если вы так много знаете об этом доспехе, может быть, вы скажете мне имя его первоначального владельца.

— Почему … почему … сэр Паллагин из круглого стола, — заикаюсь я.

— Паллагин? Паллагин?! Никогда о нем не слышал, — огрызается Уайти. Он никогда не сидел за круглым столом.

— Он всегда был под ним, — говорю я. — Будучи довольно пьяным.

— Абсурд! Это какой-то обман.

— Смотрите! — кричит Джефферсон. — Виски!

Мы все оглядываемся, и, конечно же, виски исчезает из бутылки, потому что Паллагин очень тихо его высасывает.

— Мошенничество! — снова говорит старик и стучит тростью по шлему.

— Да ладно, откуда ты это взял? — рычит Джефферсон, хватая меня за воротник. А старик продолжает бить по шлему.

— Прекратите, клянусь Святым Георгием! — ревет Паллагин, садясь. — Прекрати, пока я не вышиб из тебя дух, старый плут!

Старик стоит с тростью в руке, рот у него открыт так широко, что в него может впорхнуть канарейка. Паллагин видит трость и хватает меч.

— Это рыцарский турнир? — кричит он.

А вокруг нас горожане сигналят и глазеют, но когда они видят, что Паллагин встал и размахивает мечом, очень быстро уезжают.

— Робот! — бормочет старик.

— Я грызун? — и Паллагин начинает размахивать мечом у носа старика.

— Эй! — кричит шофер, роняя меня. — Прекратите!

Он бросается к рыцарю, но видит, как тот соскакивает с грузовика, и бьет его бутылкой виски. Здоровяк падает и сидит неподвижно. Старик с минуту приплясывает, а затем бежит к своей машине.

— Я попечитель музея, — кричит он. — И что бы это ни было, оно не выставляется напоказ. Колдовство — вот что это такое!

Сейчас самое время появиться легавым, но, когда они это делают, я быстро приказываю приятелю не двигаться и хватаю полицейского за грудки.

— Этот парень и его шофер врезались в меня, — говорю я. — А если вы принюхаетесь к шоферу, то увидите, что он пьян. Этот старый гриф тоже пьяница, но я, — и я давлю на газ, — я спешу доставить эти доспехи в музей и не хочу выдвигать обвинения.

— Эй… — говорит полицейский, но я быстро делаю ноги. Я оказываюсь за углом прежде, чем он успевает крикнуть: «Волк!», а я уже петляю по нескольким переулкам, и ору на Паллагина.

— С этого момента, — говорю я ему, — не двигайся, что бы ни случилось. Понял?