Иса - Бал ты мор

— А кто ты по профессии?!

— Историк, — донеслось из кухни. — Ты не представляешь, насколько люди ею пренебрегают! А между тем «…она свет истины, учитель жизни…» как говорил Цицерон, и я с ним согласна.

Произнесла воодушевленная Мила и неожиданно замолчала, затем задала обескураживающий вопрос:

— Ты кстати ничего не терял?! Посмотри в ящике стола!

Тимофей не совсем понял, о чем она говорит, но всё же подошел к столу. Открыв его ящик, он остолбенел. Внутри лежала тетрадь с каравеллой на обложке.

— Дневник, — прошептал он и присел на кровать, так к нему и не прикоснувшись.

Затем резко повернул голову в сторону приближающихся шагов из кухни. Желваки заиграли на его лице, а взгляд стал пронзительно нервным.

В комнату вошла полуобнаженная Мила, спокойно поставила поднос на кровать, с двумя чашками черного кофе и пиалой с круассанами.

— Прости меня. Я просто пыталась быть осторожной.

— В чем? Не понимаю. Откуда это у тебя?

— Молю… выслушай меня спокойно.

— …м-м-м…, — Тимофей стал нервно одеваться, пытаясь не замечать её.

— Это не человек. Ты должен это знать. Без проводника оно слабо и не может ориентироваться в нашем мире.

— О чем ты?

— Архивариус оно ищет меня.

— Что?

Тимофей присел на кровать, понимая, что надо выслушать эту девушку.

— Я попросила Марка проследить за тобой,…извини,…я знаю, что ты… не проводник. Я тебя ждала…каждый день…, — безудержно бормотала Мила.

Тимофей поднял взгляд, посмотрел на неё. Она стояла напротив окна, за которым медленно садилось солнце. Алые лучи подобно лепесткам роз нежно пестовали её беззащитное полуоголенное тело. Она выглядела такой уязвимой и одновременно прекрасной. Одна против всего мира. Он наконец-то понял кто перед ним.

— Прошу, прости меня…я…, — залепетала девушка.

Тимофей подошел к ней и обнял:

— Расскажи мне всё.

— Всё? Всё это мои ошибки, — Мила тяжело вздохнула, — …я верила в любовь,…он казался таким обаятельный и необычный… модный журналист,…ничто так не сокрушает женщину как лишение своей привязанности. Давай выпьем что-то покрепче.

Мила вырвалась из разговора, направилась на кухню, где вскоре послышался звон бокалов.

— Я тебя понимаю, — поддержал её Тимофей как мог.

— Ничего ты не понимаешь,…давай оставим этот разговор!

— Чего ты боишься?!

— Ты знаешь,… оно никого, кто сделал неверный выбор, не отпускает. С ним нельзя, договорится, поскольку для этого нечто нет правил нашего общества! — Мила одним движением опрокинула бокал, нервно продолжила, — Мне с этим жить.

— Но все, же тебе как-то удалось…?!

— Удалось?! Все что у меня есть, это постоянный страх… я чертовски устала.

На кухню вошел Тимофей и обнял её за хрупкие плечи:

— Прекрати себя терзать.

— Знаешь впервые за долгие годы я рада предопределенности,… лишение всегда дает что-то или кого-то взамен… иначе я бы не встретила тебя.

— Мил, хватит своих загадок.

— Хм…оно знает человеческую натуру и в этом его слабое место.

— Как ты туда попала? Мне не хватает третьей составляющей.

— Я думала, ты разгадал загадку Пфистера. Надо же. Ты не знаешь? Все просто это…память.

— Память?

— Ты не помнишь — это и есть компонент, у тебя есть выбор узнать правду, пройдя через смерть,… прыгнуть туда. Если она, правда, положительная ты можешь пострадать, но все, же вернуться и вернуть своих друзей, если она отрицательная…ну ты понимаешь. Ты можешь этого не делать, и современен, вспомнишь истину, и кошмары прекратятся, но тебя тогда будет грызть либо тоска, либо совесть.

— Ты говорила, ему здесь нужен проводник.

— Он уже наверняка рядом с тобой. Он станет самым близким для тебя, он влезет тебе в доверие.

— Меня сейчас интересуют детали. У тебя получилось вернуть, того кого ты хотела?

— Не совсем…

— Как это понимать?

— Знаешь, пожалуй, самое важное, что нужно для прыжка…мужество либо безумие… «Пока мы вяло соображаем, как бы получше убить время, время методично убивает нас».

— О чем ты?

— Я собрала всю необходимую информацию,… но так и не решилась, — Мила уставилась в глаза Тимофею и быстро, твердо произнесла, — Я была там только один раз.

…

Раннее утро. Запахло свежестью весеннего пробуждения. Зазевали птицы, радуясь долгожданным первым лучам. Вместе с ними, всем своим видом показывая приветствие солнцу, потягивается листва, раскрываясь и набухая. Природу еще знобит, но это не долговечно. Пожалуй, это и есть благодать — момент ожидания неизбежного света из полумрака .