Иса - Бал ты мор

— Сядьте! Вас не отпустит,… как бы Вы не пытались уйти…

— Вы меня будете силой держать?

— Я говорю не о себе и не о сегодняшнем дне. Вам наконец-то пора решится, Тимофей.

— Решится на что?

— Хотя бы на разговор со мной.

— Хорошо Жанна…вот вам загадка…я и еще два человека попадают в аварию. Я выживаю, они нет,…почему я с ними летел и кто они мне… я не знаю,…но странным образом я нахожу подтверждение, что они мне близкие люди, но я ничего не помню.

— Присядьте. Успокойтесь. Послушайте своё дыхание… Вдох… выдох. Это ваша внутренняя защитная реакция на пережитый стресс. Есть такое понятие как психогенная амнезия. Чтобы сохранить ваше Я в целостности ваша психика нашла выход — забыть то, что связано с чем-то страшным для вас. Не удивлюсь, если Вас мучают кошмары, которых не помните… мы можем пройти сеанс гипноза,…если вас это пугает,… тогда сеанс сна наяву, либо ксенон. Нам для начала надо определить причинно-следственную связь вашего восприятия, которая приводит дискомфорту.

Нависла долгая пауза.

— Должно быть, я еще не готов к общению с вами.

— Ну что же тогда не тратьте ни мое, ни ваше время. Когда решитесь, приходите.

Жанна взяла еженедельник и сделала в нем запись.

— Да…именно так, — протянул Тимофей и поспешил удаляться из кабинета.

— Тимофей! — остановила она его у выхода. — Не превращайте свое спасение в наказание. Жизнь — это череда непредсказуемых событий. Вы живы, так цените это,… почувствуйте все её краски…

— Да-да.

— И еще. Вы по-прежнему неподатливы и не впускаете меня в свою раковину, — задумчиво сказала Жанна и добавила, — Ваша психика нуждается поддержке,… ведите дневник… своих преодолений или, к примеру,…скажем, завязывайте узелки, это будет корректирующим напоминанием.

— До свидание.

Тимофей стремительно вышел на улицу, на ходу надел шлем, затем резко завел свой байк и остановился. Постояв мгновение в раздумьях, он «полетел» в «никуда» по вечернему шоссе. На одном из перекрестков он заметил за собой черный седан с тонированными стеклами. На ближайшем светофоре Тимофей подогнал байк к обочине, и без раздумий бросил его, направился к автомобилю. Открыв дверь со стороны водителя, он схватил того за грудки, затем, вытащив на проходную, стал избивать. Из машины выбежали трое агрессивных парней со словами:

— Ты кто такой! Что ты делаешь!

Тимофей не остановился, они подбежали к нему и оттащили в сторону, преподав короткий, но травмирующий урок. На его безудержный кровавый смех они махнули рукой:

— Больной какой-то! Мужики ну его! Поехали!

Тимофей, поднявшись на ноги, попытался схватиться за уезжающее авто. Погоня, так и не начавшись, закончилась падением на колени в самом центре оживленной проезжей части. Припав к асфальту головой, под гул клаксонов, безудержный смех Тимофея сменился плачем.

Прошло уже почти девять месяцев с момента катастрофы. Тимофей в очередной раз бросил работу, а с ней и интерес к любому материально обеспечивающему виду деятельности. Он уже давно перестал, строить планы на будущее. Влезая в долги, закладывая и перезакладывая свое имущество, он поддерживал необходимый исключительный только для него уровень существования. Все что его когда-то волновало, превратилось в пыль. Прошедший время так и не помогло ему вспомнить, кто были те самые пассажиры. Все что у него оставалось так это некая иллюзия веры в то, что они когда-то были, возможно, близки. Он не помнил, но испытывал сильнейше чувство тревоги, которое не давало ему покоя, как днем, так и особенно ночью. С каждым наступлением темноты его в очередной раз пожирала, испуская вопль, демоническая пасть морфея. Она сладострастно облизывала все его тело холодным ознобом. Постепенно напуганный невольник превращался в маниакально одержимого человека запряженного страхом. Со временем всё это превратилось в смеренную повинность.

Но все же, однажды. Бледный узник Фобоса, находясь в очередном беспамятстве, очнулся в аэропорту. Несколько мужчин в серых комбинезонах готовились к пробному полету. База дает им добро. И вот уже синее небо режет своим крылом завораживающие фигуры высшего пилотажа. Земля аплодисментами приветствует персиковую Литуанику. Тимофей, в кой-то веки, умиротворенно прищурившись, наблюдая за всем этим действом. Затем медленно отогнул манжет своей рубашки, под которым прятались пару узелков на черной капроновой нити. Вот она та самая капля живительной влаги, которая орошает сухощавое зерно надежды.