Иса - Бал ты мор

Внезапно двигатель заклинило. Биплан со свистом теряет высоту. Крик и всеобщая паника. Вот оно и сердце, как же оно стремительно сжимается. В глазищах безнадежно темно. Холодные, вцепившиеся в штурвал руки, на автомате принимают решение, экстренная посадка. Первое столкновение с макушками деревьев. Второе. Третье. Крылатый катафалк несется по чаще леса, оставляя за собой обломки. Последний вдох… Всё. Тишина.

…

Сильная головная боль привела в сознание Тимофея. Её немного успокоила мысль о том, что живой. Осмотревшись вокруг, он понял, что без существенных увечий, стал «воскрешать» спутников. Всё нормально, живы, лишь чуток царапин. Выбравшись из развалин «подобранного» бекаса, своё приземление, горе летчики, ознаменовали истерическим смехом.

— Ха-ха-ха!

Внезапно Алексей сжал кулаки и застал врасплох Тимофея прямым хлестким ударом. Тот потерял равновесие.

— Давай! — загорланил провокатор, — Вставай!

Тимофей упал навзничь, при этом окропил кровью зелень травы, и не проявлял активности. Алексей еще некоторое время переминался с ноги на ногу, раздувая ноздри, следом за этим достал из кармана конверт и запустил в сторону нокаутированного.

— Пойдем, — обратился он к Алине.

— Ты себе не надоел? Иди сам.

— Ясно, — с призрением протянул «победитель». Нервно развернулся, затем, разгребая перед собой ветви деревьев и кустов, направился вглубь леса. В голове его молотило — словно хмельной звонарь, взобрался на колокольню, дабы усладить себя панихидой. Лучшим решением, для себя, Алексей посчитал: уйти с этого места и переключится на поиски выхода:

— Ну их…вот гад! Гад!!!

Алина тем временем подошла к Тимофею приложила пальцы к шее, сняла жилетку, подсунула под голову. После этого нежно провела внешней частью ладони по его щеке, остановилась, занесла ручонку в размахе для пощечины.

— Что я делаю? — девушка остановила себя.

В эту самую минуту, словно специально для неё, пронесся шум в 22 дБА. Это оказалось довольно неожиданно, с одной стороны она испугалась, но с другой возникло легкое ощущение спокойствия. Оставив Тимофея, она направилась к источнику звука.

Лесная чаща благосклонно принимала Алину, да к тому же, еще и с удовольствием распахивала перед ней свои тайны. Спустя пять минут гул абсолютной тишины исчез. Девушка вышла на лесную аллею, напоминающую длинный туннель. В конце, которого выросло мрачное неестественное здание.

Работа зодчих, на первый взгляд, не соотносилась с определенной эпохой. Кроткий облачный свод небес едко жалили наконечники башен. Темный угрюмый брандмауэр убегал в дебри леса тем самым лишая представление об истинных размерах сооружения. Серлианские окна, точно жадно пожирающие бельма, пугали своим мраком. Вползающий коброю плющ окутал здание в свою зеленую паутину, оставляя местами острова линяющей чешуи. В самом центре фасада находилась арка, вобравшая в себя огромную дубовую дверь. Над аркой, словно вырываясь из крепкой хватки, полукругом высечена надпись «Балтыморѣ». От двери змеиным раздвоенным языком ползла каменная дорожка и стелилась к испуганным ножкам Алины.

Струйка пота пробежала по её спине, она оглянулась, подумав, что лучше будет вернуться.

— Выбор, постоянно владеет вами… — прозвучал громогласный бас заставивший девушку подскочить.

Неизвестно откуда перед ней вырос человек в летах. Он неспешно приблизился, гремя парфорсом [3] Парфорс — жестко фиксирующийся ошейник для собак с шипами направленными к шее животного. . Плотно сбитый, невысокого роста, из его гардероба выделялся черный рептилиеподобный макинтош. С одной стороны он казался вполне обычный человек, но с другой стороны от этой особы исходило что-то пугающее. На долю секунд его иллюминаторы почернели, что придало им неестественность и пустоту, отчего бледное лицо показалось подобно маске.

— Мы вляпались в историю,…- решилась напуганная девочка на разговор.

— Вы обольщаетесь тем, якобы свободны в его проявлении… — развивал свою мысль старик, игнорируя робкие попытки о помощи. — Что вы выбираете физическое или моральное бичевание?

Продолжая с иронией говорить, он направился к зданию, призывая рукой следовать за ним. Затем резко повернулся и пронзительно посмотрел в её глаза.

— Зачем это тебе, Алина? Ты же знаешь, что только чужая мука избавит от личных страданий.

Секундное замешательство девочки.

Человек в макинтоше продолжал идти, маня за собой. В этот момент Алина поняла, что его пристальный взор и пугающий вопрос всего лишь показались ей. Со всей силы, она ущипнула себя за руку, к счастью боль её успокоила.