Елена Арсеньева - Дом проклятых душ

Кто это там? Жители Завитой-второй, покинувшие свой призрачный мир, или реальные люди, случайно оказавшиеся в опасной близости от мира нереального?

Кто бы там ни шел, она не собиралась попадаться на глаза этим людям. И сейчас не хотелось бы, чтобы какой-то незнакомый пес вступил в ряды ее обожателей!

На счастье, чубушник благоухал одуряющее, к тому же ветер дул в сторону Маши, и пара немолодых дачников, а также их немолодой пудель прошли мимо прогулочным шагом, не обратив на нее ни малейшего внимания, беседуя о том, как было бы хорошо, если бы такая чудесная погода продержалась подольше. В смысле, дачники беседовали, а пес слушал. Ну а Маша провожала их напряженным и испуганным взглядом.

Они приближались к тому самому дубу, из-под корней которого в прошлый раз полз противный белый туман, сквозь который Маша прошла в Завитую!

Что произойдет сейчас? Поползет туман? Или нет? Если да, значит, дачники попадут в Завитую-вторую? И что с ними там будет? Не пора ли бросаться им на выручку и попытаться остановить?

– Все б тебе кого-нибудь спасать! – проворчала Маша сама себе – а в следующий момент вздохнула с облегчением: дачники миновали дуб, едва не споткнувшись на его корнях, вылезших чуть ли не на тропу, и пошли по ней дальше.

Итак, спасать никого не нужно, спасибо и на том!

Однако не означает ли отсутствие тумана то, что и Маше вход в Завитую закрыт?

Она выбралась из-за куста жасмина (чубушника, нужное подчеркнуть), от запаха которого уже начала кружиться голова, ринулась со всех ног вперед, запнулась о корень дуба – и вздохнула с облегчением: есть туман! Пополз! Вот и отлично! Путь открыт!

Маша была так возбуждена, что почти не ощущала мертвящей сырости, которую источал липнущий к лицу и телу туман.

Да, вход в Завитую-вторую открыт не для каждого. Почему туда могут пройти она и Жука? Только потому, что некогда родились в Завитой-первой? Или это каким-то образом связано с их предками? А может быть, с историей Ивана Горностая?..

Наконец туман рассеялся. Маша оказалась в деревне. Шла как могла осторожно, чтобы никому не попасться на глаза, хотя улицы были практически пусты. Впрочем, в стороне колодца и в огородах вовсю звенели ведра и плескалась вода.

Завитинцы трудились как пчелки… если бывают, конечно, пчелки-поливальщицы.

Маша все-таки не удержалась – свернула к своему родному дому, вернее, его копии. Дотянулась через заборчик до шершавой березовой коры, погладила ее, хозяйственно покачала головой, увидев так и не заклеенную со вчерашнего дня трещину на крыльце. Подождала немного, надеясь, что появится Марусенька, но не дождалась и совсем было собралась уходить, но тут за спиной раздалось всполошенное козье мемеканье.

Маша обернулась – черная коза неслась прочь от нее по проулочку.

«Может, иногда коза – это просто коза?» – с робкой надеждой сказала себе Маша и пошла дальше, иногда оглядываясь, но Марусенька так и не появилась.

И коз больше никаких она не видела.

Повеяло ветерком, и Маша вдруг осознала, что уже вечереет. То-то так тихо стало – деревня рано спать ложится!

В этой мирной тишине, где был слышен каждый звук, она отчетливо различила бы рокот мотора, если бы Жука все же заявился сюда. Однако вечерний покой ничто не нарушало, и Маша шла себе да и шла, пока впереди не показался дом с петухом на крыше.

Уселась передохнуть рядом с ним на траву, размышляя, не стоит ли обойти дом и попытаться понять, где именно он смыкается с той развалюхой, которая стоит на Почтовом съезде. Нет, глупости, конечно, никаких видимых глазом тоннелей тут не настроено!

Маша сидела и сидела, не в силах заставить себя встать и подняться на крыльцо.

А вдруг ее там ждет Жука? Обнаружил ее побег, проверил дом на Почтовом съезде, убедился, что гвозди на месте, понял, что этим путем Маша в Завитую не проникла, поехал на улицу Дунаева, убедился, Маши дома нет, начал ей названивать, но телефон не отвечает…

Ах да, про телефон-то она забыла!

Когда включила его, испугалась: а если Жука каким-то образом умудрится ее теперь засечь? Вроде бы есть такие программы шпионские… чего сейчас только нет!

Не выключить ли снова?

Нет, не выключила: стыдясь сама себя, признала, что ей интересно: а не дозванивался ли за это время Иван Горностай?

Однако дозвониться до нее не пытались ни Жука, как это ни странно, ни Горностай, как это ни грустно.

Да, грустно! Маша сама удивилась своему разочарованию…

Неужели он до сих пор лежит без сознания? Или очнулся, но просто не догадался пошарить в карманах телогрейки? Или в игру вступила Фирочка? И-роч-ка, тварь такая!