Кэтрин Блэр - Манящая тень [litres]

– Значит, все это ради того, чтобы вернуть ее, – выдавливаю я.

Иван улыбается, словно я сказала что-то смешное.

– Так все и было, – шепчет он. – Но я нашел решение получше.

Он встает.

– Я дам тебе возможность всей жизни, Веспер Монтгомери. Шанс получить все, что ты хочешь.

– Вы понятия не имеете, чего я хочу, – отвечаю я, но мой голос звучит мягко и не так уверенно, как планировалось.

Я поднимаюсь на ноги, устав смотреть на него снизу вверх. Плед падает на пол.

Иван снова улыбается – как человек, у которого все карты на руках и он вот-вот выложит их на стол.

– Ты хочешь избавиться от своих сил. Хочешь, чтобы твоя семья была в безопасности. Хочешь заполучить Сэма. Я могу тебе с этим помочь.

Все во мне замирает. Я хочу сказать, чтобы он катился ко всем чертям. Хочу выглядеть менее заинтересованной, менее отчаявшейся. Но ничего не могу с собой поделать. Мне любопытно, и Иван это видит.

Он взмахивает запястьем, и в его руке, будто из ниоткуда, появляется журнал.

– Отдай мне свою силу, Веспер. Я готов ее забрать. Обещаю, твою семью – и твоего отца – больше никогда не побеспокоят смотрители. Я обеспечу Сэма безопасностью и более того – позабочусь, чтобы Элиза никогда не вернулась. Можешь даже сказать ему, что я принудил тебя. В любом случае ты станешь ординаром и получишь парня своей мечты.

Пока он говорит, страница наполняется светящимися словами. Иван взмахивает рукой, и книга плывет по воздуху прямо ко мне.

– Вы пожертвуете единственным шансом вновь увидеть свою дочь? – искренне интересуюсь я. Я видела боль в его глазах в воспоминании скриба. Где-то в глубине души он любил Элизу.

Он подходит ближе.

– В этом мире есть две силы, Веспер. Любовь и страх. Реверсия Сапфиры связана с любовью. Даже Элиза, мое сокровище, предала меня из-за любви. Но ты? – Он подходит еще на шаг, и его лицо озаряют слова в книге. – Ты – страх. Безграничный. И безупречный.

Сияние книги успокаивает меня, и я подаюсь ближе к странице. Я стану ординаром. Смогу вернуться домой и никогда не бояться, что причиню кому-то вред. Моя семья будет в безопасности. И Сэм. Мне не придется его предавать, и он не будет меня винить. Иван протягивает ручку, и я тянусь за ней.

Затем делаю глубокий вдох, и в мой разум проскальзывает еще одна мысль – холодная и ужасающая.

– Вы снова соберете смотрителей?

Глаза Ивана ожесточаются.

– Ты видела, что случается, когда мы не контролируем ситуацию, Веспер. Аномалам нужны рамки, иначе наш мир поглотит сам себя.

– И что произойдет с теми, кому нравится свобода? Что произойдет с аномалами с этого турнира?

– Беспокойся о себе, Веспер. Как по мне, мое предложение более чем справедливое.

Дом, но ценой сил, отданных человеку, который больше жаждет страха, чем любви. Сэм, но ценой его выбора.

Не знаю, с чего вдруг, но мне в голову приходят строчки из «Непокоренного».

Я не контролировала пожар. Не контролировала тот факт, что я предвестница. Не контролирую, кого любит Сэм, и не контролирую, что произойдет завтра.

Но я контролирую данную ситуацию.

Нет.

Я беру ручку, сжимая ее так сильно, что у меня белеют костяшки.

И кладу ее на страницу.

Во взгляде Ивана мелькает ярость, но он быстро берет себя в руки.

– Что ты делаешь?

Я пячусь и прижимаюсь голыми плечами к холодному камню.

– Нет.

Он захлопывает книгу.

– В смысле «нет»?

– Я не отдам вам эту силу. Никогда.

И, вот так просто, из его глаз исчезает любой намек на человечность.

В моей груди вспыхивает страх, что он убьет меня, но затем я вспоминаю – он не может. Я нахожусь под защитой до тех пор, пока участвую в турнире. Это не часть турнира, так что он не может меня убить.

Я вижу, как в нем вскипает ненависть, но так же быстро остывает. Его невозможно прочесть, и это пугает даже больше, чем ярость.

– Ты совершаешь ошибку.

Я киваю.

– Вероятно.

– Я дам тебе ночь на раздумья, Веспер. Хорошенько подумай. Завтра ты проиграешь, и я все равно получу твои силы. И тогда ты останешься без них и без защиты. Не выкидывай в мусор собственную жизнь.

И с этими словами он разворачивается и захлопывает дверь. Я остаюсь одна.

Во сне я отправляюсь к маяку. С неба льет дождь, собираясь в лужицы на ступеньках. Наверху сидит Сапфира и смотрит на воду. Я пытаюсь обнять ее, но не могу. Зову ее, но она не поворачивается.

А затем холод сменяется теплом, и крики в моем горле затихают. На поверхность всплывают давно забытые воспоминания, согревая меня своим светом, – отрывки чего-то хорошего, окаймленные мерцанием и теплом, обволакивающим меня на холодном полу.