Джонатан Мэйберри - Гниль и руины

— Карта Погони номер 3: Потерянная Девочка. Легенды гласят о красивой девочке, которая живет одна в «Гнили и руинах». Ее пытались найти многие, но никому не удалось. А некоторые так и не вернулись. Кто она… Потерянная девочка?

— Почти никакой информации, — отметил Чонг.

Морги заворчал.

— Чарли Маттиас сказал, что она миф.

Бенни повернулся к нему.

— Ты о ней слышал?

— Конечно. Все о ней слышали.

— Я не слышал, — парировал Бенни.

— И я, — добавил Чонг.

— Ребят, вы живете в том же городе, что и я? — произнес раздраженно Морги. — Мы слышали про нее несколько лет назад. Маленькая девочка с белыми волосами прячется в «Руинах», ест жуков и все такое. Совершенно дикая. Не говорит на английском. Как это называется? Одичавшая?

Бенни покачал головой, но Чонг сказал:

— Да… Что-то такое слышал. — Он на мгновение закрыл глаза. — В скаутах. Нам рассказывал о ней мистер Фини. Нам было лет девять, как-то так. Мы в те выходные разбили лагерь в поле Лешнера.

— Я болел, — сказал Бенни. — У меня был грипп, помнишь?

— То-о-очно, — медленно произнес Чонг.

— Что о ней рассказывал Фини?

— Не особо много. Рассказал страшную историю про людей, застрявших в фермерском доме, окруженном зомами. Все умерли, но призрак самой младшей дочери продолжает бродить по холмам и ищет своих родителей.

— Ага, — сказал Морги, — все было не так. Люди по очереди выходили из этого фермерского дома, чтобы привести помощь, но никто так и не вернулся. Осталась лишь одна маленькая девочка. Она до сих пор должна быть там.

— Я слышал, она умерла, — настаивал Чонг.

— Нет, если верить мистеру Фини, — парировал Морги.

— Я помню, что она была призраком. В той истории, что слышал я, все умерли.

— Все умирают в каждой истории, — отметил Морги.

— Если все умерли, — сказал Бенни, перевернув карту, чтобы снова посмотреть на изображение, — то кто рассказал историю?

Они задумались.

— Возможно, то место отыскал один из сыщиков и все узнал, — предположил Чонг. Они снова задумались. В городе было несколько сыщиков, некоторые из них до Первой ночи работали копами или охотниками.

— Нет, — сказал Бенни, медленно качая головой. — Нет, если она умерла маленькой девочкой, тогда почему ее изобразили подростком?

Морги кивнул.

— И почему у нее есть сиськи?

— Господи, Морги, — сказал Чонг. — Ты ни о чем другом, кроме сисек, не думаешь?

— Нет, — ответил Морги, выглядя искренне удивленным. — Зачем мне это?

Бенни перевернул карту и посмотрел на оборотную сторону. В нижнем левом углу было написано имя художника.

— Роб Саккетто.

— Эй, разве это не тот парень, к которому ты пытался устроиться на работу? — спросил Чонг. — Художник поражения. У него синий дом возле водоема.

— Да.

— Так спроси его. Если это сделал он, значит, говорил с тем, кто ее видел. В смысле… если это правда.

— Это правда. — Бенни просмотрел другие карты и нашел три других, нарисованных Саккетто. Чарли Маттиас. Молот Автограда.

И Том Имура.

— Вы двое… — начал Морги, но не успел закончить, как Бенни поднялся и направился к водоему по другую сторону города. Он оставил зомби-карты — кроме той, накоторой была изображена Потерянная Девочка.

— Что с ним не так? — спросил Морги. — Влюбился в эту девушку только потому, что у нее красивая фигура?

— Сделай себе одолжение, Морг, — сказал Чонг. — В следующий раз, когда будешь смотреть на девчачьи сиськи, подними голову. Ты удивишься, что там есть лицо. Нос, рот, глаза. А за этими глазами настоящий человек.

— Да, Конфуций, я знаю. Вековая мудрость. Никс девушка, следовательно, человек. Я это знаю.

— Серьезно? — спросил Чонг, наблюдая, как Бенни исчезает за углом. — Возможно, если посмотришь ей в глаза, она поймет, что ты это знаешь.

Он поднялся, засунул руки в карманы и направился домой. Морги смотрел ему вслед, гадая, что только что произошло.

На столбе висел знак с надписью «РОБ САККЕТТО — ХУДОЖНИК РАЗРУШЕНИЯ».

Он болтался на двух ржавых цепях и поскрипывал под порывами обжигающего западного ветра. Снаружи дом был расписан изображениями бушевавшего зеленью тропического леса, наполненного экзотическими птицами и разноцветными лягушками. Бенни не обратил на это внимания, когда приходил проситься на работу, но сейчас задержал взгляд. На картине бурлила жизнь — обезьяны, насекомые, цветущие растения — и ни одного человека.

После второго стука художник открыл дверь. На нем были джинсы с низкой посадкой, которые, казалось, держались только благодаря высохшим на них краскам, и клетчатая рубашка с обрезанными рукавами. Он стоял босиком и держал чашку дымящегося кофе одним заляпанным разными красками пальцем, словно крюком. Хозяин дома уставился на Бенни сверху вниз.