Керри Манискалко - Побег от Гудини [litres]

Я ахнула, когда надо мной наклонился Томас, скрипнув стулом, на котором сидел. Сначала я его не заметила, но теперь видела, что он в ужасном состоянии. Глаза красные, под ними темные круги, лицо бледное как никогда. Он выглядел таким опустошенным, что мои руки покрылись мурашками.

Он как будто увидел призрака.

Томас взял меня за руку.

– Я думал… – Он сильнее стиснул мою ладонь. – Я думал, что потерял тебя навсегда, Уодсворт. О чем ты только думала?

Воспоминания начали понемногу возвращаться, хотя все было как в тумане.

– Что произошло?

Томас глубоко вдохнул.

– Кроме того, что ты ринулась спасать меня от неминуемой смерти? И нож прошел слишком близко от бедренной артерии? – Он покачал головой, и в этот раз на его лице не осталось и следа легкомыслия. – Одри Роуз, лезвие вошло так глубоко, что застряло в кости. Твой дядя смог его вытащить, пока мы с Мефистофелем удерживали тебя, но мы точно не знаем, насколько сильно треснула кость. По состоянию на сегодняшний день, мы не думаем, что она раздроблена.

Я поморщилась, словно его рассказ разрешил моей ране снова заявить о себе.

– Похоже, вы все были заняты. Какой сегодня день?

– Ты была без сознания всего один вечер. Мы вошли в порт Нью-Йорка. – Томас почти шептал, медленно выводя круги на тыльной стороне моей ладони. – Андреас во всем признался.

– Даже про тело в ящике? Он объяснил, почему эта жертва отличалась от других?

Томас завозился с манжетой моего пеньюара, не слишком убедительно притворяясь, что не слышал меня.

– Томас? Я в порядке. Тебе не обязательно вести себя так, будто я из фарфора.

– Дело не в тебе. – Он вздохнул. – Когда мы спросили Андреаса про это преступление, он заявил, что ничего не знает о нем. Он в карцере, пока его не заберет уголовная полиция. Еще не ясно, где его будут судить, поскольку большинство преступлений он совершил в море. Возможно, нам придется вернуться в Англию.

– Но почему бы ему не признаться…

– Мы с твоим дядей считаем весьма вероятным, что на борту находился еще один убийца. Пассажиры уже начали высаживаться на берег, так что если Андреас не совершал этого убийства, то…

– То мы только что доставили вдохновленного Потрошителем убийцу в Америку.

Мы сидели в молчании, осознавая серьезность такой возможности.

Наконец Томас сказал:

– Давай пока надеяться, что мы ошибаемся и Андреас просто не хотел сотрудничать.

Я посмотрела ему в глаза и кивнула. Похоже, мы позволим себе еще одну полуправду под конец этого путешествия.

– Это он украл ткань? – спросила я, вспомнив про жилет Цзяня. – Или это не связанное преступление?

– Он признался, что украл ее. Похоже, когда Андреас не убивает ради мести, он просто мелкий воришка. Это старая привычка еще из Баварии. Он воровал одежду у тех, кому предсказывал будущее. Одна женщина опознала пропавшую одежду и заявила в полицию, поэтому он уехал и присоединился к карнавалу.

– Кстати, а что с «Лунным карнавалом»? Как дела у Мефистофеля и Гудини?

– Они оба желают тебе всего хорошего, – ответил Томас, внимательно глядя на меня. – Мефистофель просил передать извинения и два билета на их следующее шоу, бесплатно. Они с Гудини сказали, что мы не захотим пропустить то, над чем они работают, это будет…

– Эффектно?

Томас хмыкнул.

– Ради их же блага, надеюсь, что так. Им придется придумать что-нибудь эдакое, чтобы отвлечь внимание от многочисленных убийств, которые совершил их предсказатель. Хотя, зная Мефисто, не сомневаюсь, что он найдет способ извлечь из этого пользу. Большинство людей притягивает дурная слава. Всех нас завораживает смерть. Должно быть, дело в наших темных испорченных человеческих душах.

– Я рада, что все закончилось. Искренне надеюсь, что жертвы обрели покой.

В голове крутилось еще что-то важное, но в мыслях по-прежнему стоял туман.

– Лиза! – Я резко села и рухнула обратно. Тело пронзила адская боль, напомнив о травме. – Где она? Она цела? Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что она жива. Я этого не перенесу.

Томас поправил мои подушки и мягко толкнул меня.

– С ней все хорошо. Андреас опоил ее и приковал цепью в своей каюте. Но она выздоравливает. Гораздо быстрее тебя.

Я выдохнула.

– За себя я не беспокоюсь.

– Зато я беспокоюсь. Ты должна знать кое-что еще… про свою травму, – сказал он, опустив глаза и ерзая на стуле. – Ты сможешь ходить, но, возможно, останешься хромой. Мы не можем определить, как заживет твоя нога.