Кассандра Клэр - Красные свитки магии [litres]

Неподалеку Сумеречный охотник заметил какую-то дверь, из-за которой доносилась приглушенная музыка. Открыв дверь, он вошел в комнату. Стены были расписаны фресками с изображениями лесных пейзажей, виноградников и синих бассейнов. У стены обнимались две женщины. Одна была маленькой, и ее пурпурное платье светилось в романтическом полумраке. Вторая, высокая, с длинными серебристыми волосами, заправленными за изящные уши фейри, взглянула на Алека поверх плеча своей любовницы и приподняла бровь. Маленькая женщина хихикнула, снизу вверх провела ладонью по бедру блондинки-фейри и сунула руку в разрез черного платья.

Алек попятился прочь из комнаты.

И захлопнул за собой дверь.

Где же Магнус, недовольно думал он.

Он продолжал бродить по дворцу. В следующей комнате группа жителей Нижнего Мира была занята игрой в карты. Алек заглянул в приоткрытую дверь. Он сообразил, что это за игра, лишь после того, как кто-то произнес фразу насчет «рыбы», и домовой в маске птицы, который, видимо, проиграл партию, поднялся и начал расстегивать пуговицы на рубахе.

– Ой, э-э, прошу прощения, – пробормотал Алек и собрался спасаться бегством.

Какая-то фея схватила его за рукав.

– Ты можешь остаться, Сумеречный охотник. Интересно будет взглянуть на твои руны.

– Отпусти, пожалуйста, – довольно спокойно ответил Алек.

Фейри лукаво сверкнула глазами.

– Я попросил вежливо, – сказал Алек. – Второй раз я просить не буду.

Она выпустила его, и Алек продолжил свои безнадежные поиски Мори Шу, каких-либо следов деятельности культа или, по крайней мере, кого-нибудь, кто не станет к нему приставать с непристойными предложениями.

В каком-то коридоре с блестящим паркетом и лепным потолком, расписанным златовласыми херувимами, он заметил юношу в маске рассерженного кота и байкерских ботинках. Парень не участвовал ни в обжиманиях, ни в прочих эротических действиях; он просто стоял, скрестив ноги и прислонившись к стене. Когда мимо прошла стайка фейри, хихикавших и щупавших друг дружку, неизвестный в маске отступил в тень.

Алек вспомнил самого себя в ранней юности, вспомнил, как его угнетали большие скопления народа. Он подошел и прислонился к стене рядом с мальчишкой. Он заметил, что тот набирает на телефоне сообщение: «Вечеринки были придуманы для того, чтобы меня раздражать. Здесь собрано то, что я больше всего ненавижу – живые существа, и все они занимаются тем, чего я терпеть не могу – общаются друг с другом».

– На самом деле, я тоже не люблю вечеринки, – сочувственно произнес Алек.

– No hablo italiano [14] Я не говорю по-итальянски ( исп. ). , – пробубнил парень, не поднимая головы.

– Э-э… – протянул Алек. – Вообще-то, я по-английски говорю.

– No hablo ingles [15] Я не говорю по-английски ( исп. ). , – без запинки ответил его собеседник.

– О, прекрати, меня этим не проведешь.

– Но попытаться стоило, – буркнул парень.

Алек подумал, что ему, наверное, надо уйти. Незнакомец набрал очередное сообщение адресату, который назывался просто «Р.Ф.». Алек не мог не заметить, что беседа эта была, вообще-то говоря, монологом; парень посылал сообщения одно за другим, не получая ответа. Последнее сообщение гласило: «В Венеции невыносимо воняет, как в сортире. А услышать такое от жителя Нью-Йорка – это уже кое-что».

Странное совпадение придало Алеку смелости, и он попробовал завести разговор еще раз.

– Я тоже стесняюсь, когда вокруг много незнакомых людей, – обратился он к пацану.

– Я не стесняюсь , – огрызнулся тот. – Я просто ненавижу всех, кто вертится вокруг, и все, что вокруг меня происходит.

– Ну ладно, – пожал плечами Алек. – Иногда это практически одно и то же.

Юноша поднял кудрявую голову, сдвинул на лоб маску рассерженного кота и замер. Алек, в свою очередь, тоже застыл на месте: его потряс вид клыков и вид знакомого лица. Перед ним был вампир, причем Алек отлично знал, кто это.

– Рафаэль? – пробормотал он. – Рафаэль Сантьяго?

Он очень удивился, увидев в Венеции помощника лидера нью-йоркского клана. Конечно, жители Нижнего Мира стекались на праздник со всех континентов, но Рафаэль никогда не производил на Алека впечатление завсегдатая вечеринок.

Сейчас он тоже отнюдь не казался любителем праздновать в веселой компании.

– Быть того не может, это ты, – хмыкнул Рафаэль. – Тот двенадцатилетний дурачок.

Алек не испытывал особой любви к вампирам. В конце концов, это были умершие люди. Алек видел слишком много смерти для того, чтобы радоваться очередному напоминанию о ней.