Маленка Рамос - Тайна дома Морелли

Не могла – и все. С утра дом наполнился людьми. Родственники и друзья, соседи, едва знакомые Элизабет, подходили к телу сестры, молча смахивали слезу и утешали мать, осоловелую от таблеток, которые доктор Фостер заставил ее проглотить несколько часов назад. Она едва держалась, сидя у гроба Пенни. Протягивала руку каждому, кто подходил, а затем белым шелковым платочком вытирала слезы. Она говорила с трудом, глаза смотрели куда-то мимо стульев, предназначенных для посетителей. Она не замечала Элизабет, которая, сидя между двумя тетушками, также принимала соболезнования: одни похлопывали ее по щеке, другие произносили слова сочувствия, третьи лишь робко приветствовали.

– Ты сильная девочка, – шептала Карлота. – Ведешь себя как взрослая. Твоя мама все замечает, радость моя.

– Тетя, а бусы?

– Не беспокойся, мы уже все собрали. Пол Кур, ювелир, починит их, как только все закончится.

Преподобный Роберт, местный пастор, подошел первым. Наклонился и неловко потрепал Элизабет по щеке. На его добродушной физиономии изображались участие и скорбь. Доктор Алан Фостер тоже был там, с матерью и тетушками. Элизабет узнала его издали по черному пальто и цветастому шарфу, который он обычно повязывал, когда холодало. Доктор жил по соседству и, когда стало очевидно, что Пенни больна всерьез и его опыта не хватает, стал утешителем матери, не забывая при этом давать своевременные врачебные советы. Он проверял, как бьется сердце Пенни, измерял давление и температуру, контролировал прием жидкости, чтобы не наступило обезвоживание.

– Как ты, малышка? – спросил Алан, наклонившись к Элизабет. – Не забывай: что бы ни случилось, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

– Спасибо, Алан. Я в порядке.

– Вижу, что и преподобный Роберт здесь… – доктор пожал руку пастору и вновь повернулся к Элизабет. – Похоже, собрались все родственники твоего покойного отца и почти все соседи, – добавил он. – Ты должна быть сильной, Элизабет. И помни о том, что я сказал. Обещаешь?

Этот человек больше всех напоминал Элизабет отца. По правде сказать, отца она давно бы уже забыла, если бы не портреты в рамочках, красовавшиеся на камине, с которых мать каждое воскресенье заботливо вытирала пыль.

– Обещаю, – растерянно прошептала Элизабет.

– Ты всегда можешь обратиться к нам за помощью, – добавил пастор. – Вдруг тебе станет одиноко и захочется о чем-нибудь поговорить… Все что угодно, Эли.

– Хуже всего было в эти последние дни, – ответила Элизабет дрожащим голосом. Вытерла нос, и глаза ее наполнились слезами. – Мама в ужасном состоянии.

Доктор и пастор понимающие переглянулись. На мгновение Алан коснулся рукой плеча Элизабет.

– Детка, – вмешалась в их разговор Амелия. – Пойди поцелуй маму. Обними ее. Ей тяжело, и ты ей нужна, Элизабет.

Алан поцеловал девочку в лоб, после чего она направилась в другой конец гостиной. Заметив ее приближение, мать подняла глаза, и на лице у нее промелькнула усталая, чуть напряженная улыбка. Элизабет догадывалась, что мать ее жалеет, что, несмотря на крайнее утомление и таблетки, она понимает, что Элизабет – всего лишь подросток, которому тоже сейчас непросто.

– Мамочка, я люблю тебя.

Она крепко прижалась к матери, та обняла ее и крепко поцеловала в щеку. Мокрые от слез губы матери оставили на коже влажный след.

– Ты его видела? – внезапно спросила мать срывающимся шепотом. – Ты его когда-нибудь видела?

Элизабет нахмурилась и отрицательно покачала головой. Мать схватила ее за руку и притянула к себе.

– Скажи честно, очень тебя прошу.

– Мама, я не понимаю…

– Даю слово, ругать не буду, только скажи правду. – Она промокнула платком глаза и крепко схватила девочку за руку. – Ты его видела? Элизабет, это для меня очень важно.

– Ничего не понимаю. О ком ты говоришь?

Мать так плотно сжала губы, что рот превратился в прямую линию, а лицо сделалось напряженным, страдающим. Когда она страдала, ее красота становилась еще заметнее.

– Того, Кто Шепчет… Ты видела его? Скажи!

Элизабет пришло в голову, что мать сошла с ума. Тетушка Амелия заметила, что сестра дергает племянницу за руку, и заподозрила неладное. Соседи и родственники были далеко и не обращали на них внимания; однако Алан и пастор тоже обернулись, услышав слова, слетевшие с уст Мэри Энн от нестерпимой душевной боли.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду. Я никого не видела, – Элизабет едва сдерживала рыдания. – Ты просто плохо себя чувствуешь, мама…

Читать дальше