Роберт Блох - Рассказы. Том 5. Одержимость [Компиляция, сетевое издание]

— Ну вот, сейчас. Все в порядке. Разве ты не видишь, дорогая, что теперь все в порядке? Я больше не боюсь. Белль здесь нет. Тут не о чем беспокоиться. Всё будет хорошо.

Чем больше он говорил, тем больше понимал, что это правда. Что он наделал, напугав девушку до полусмерти? Марко проклинал медлительность двигателя, когда лодка с грохотом выехала из туннеля. Механизм работал плохо, но на это не было времени. Он должен был привести Долорес в чувство.

Он поцеловал ее волосы, поцеловал ее в ухо. Ей все еще было холодно.

— Давай же, милая, — прошептал он. — Возьми себя в руки. Это Туннель любви, помнишь?

Лодка выскочила на дневной свет. Марко посмотрел вперед. Теперь они были в безопасности. В безопасности от туннеля, в безопасности от Белль. Он и Долорес… Долорес.

Марко взглянул на нос подпрыгивающей гондолы, скрипевшей под педалями. Он вгляделся в препятствие впереди гондолы, плывущее лицом вверх в воде, словно привязанное к лодке красной нитью, идущей от рассеченного лба.

Долорес!

Она упала в воду, когда выпрыгнула из гондолы, упала и ударилась головой, как ударилась Белль. Именно тело Долорес ударилось о нос лодки и замедлило ее продвижение. Она была мертва. Но если это была Долорес там, в воде, тогда что…

Марко медленно повернул голову. Впервые он взглянул на сиденье рядом с собой, на то, что лежало у него на руках. Впервые Марко увидел то, что он целовал…

…лодка скользнула обратно в Туннель любви.

Орландо Краун был охотником за привидениями.

Если Вы читаете журналы и воскресные приложения к газетам, то запомните его имя. Орландо Краун — фокусник-любитель, оккультист-самоучка и профессиональный охотник за привидениями. Человек, который постоянно предлагает 25 000 долларов любому медиуму или мистику, способному привести удовлетворительные доказательства загробной жизни. Известны его статьи и разоблачения мошеннических психических явлений. Поэтому, когда я решил написать книгу о спиритизме, вполне естественно было совершить небольшое путешествие в Сан-Диего и разыскать Орландо Крауна.

— Покажите мне привидение, — сказал я.

Краун рассмеялся. Он откинул назад коротко остриженную седую голову и взревел:

— Вот так просто, да? Этот человек хочет, чтобы я показал ему привидение. Успокойтесь, дружище…

Я отнесся к этому спокойно. Я объяснил ему все: кто я такой, зачем пришел к нему и какова тема моей будущей книги. Он перестал смеяться и начал проявлять интерес.

— Естественно, я хотел выяснить подробности из первых рук от эксперта, — сказал я ему. — Вот и пришел к вам.

— Естественно, — согласился он. — Больше здесь нет никого более квалифицированного. И я полагаю, вы поверите мне?

Это был ключ, ключ, который мне нужен. Я всегда удивлялся, почему такой богатый человек, как Орландо Краун, занимается столь необычным хобби. Ответ был — тщеславие.

— Поверю ли я вам? — сказал я. — Ну, если вы окажете мне честь и станете моим консультантом. Я посвящу эту книгу вам.

Краун просиял. Он встал и протянул мне тонкую, мягкую, изящную руку.

— Приходите завтра в два, — пробормотал он. — Думаю, у меня найдется для вас кое-что интересное.

Родстер Крауна повернул на юг, и послеполуденное солнце ударило мне в глаза. Мы ехали по немощеной улице, похожей на ответвление проселочной дороги. Лужайки бурых сорняков и песка страдали под солнцем, незащищенные увядшими пальметтами, которые служили аттракционами только для местных собак. Дома прогибались за ржавыми железными заборами. На крылечках, обожженных солнцем и с облупленной краской, раскачивались и тщетно обмахивались от жары миловидные женщины. Белобрысые сопляки выглядывали из-за мокро-зеленых оконных штор. Волны тепла искажали колеблющийся полет мириадов мух, но никак не могли избавить от зловония гниющей растительности, трухлявой древесины, пота, отходов и запаха мусора.

— Вот это место, — сказал Орландо Краун, указывая на дом.

Он, возможно, был экстрасенсом, чувствительным к таким вещам; я не мог отличить эту конкретную лачугу от любой другой. Это было широкое двухэтажное здание, которое когда-то, возможно, красили в желтый цвет. Шторы были задернуты, дверь закрыта, и единственным признаком чьего-то присутствия был потрепанный синий фургон, который лежал на боку у ступенек. Судя по надписи на раме, машину звали Спиди, но я назвал бы ее по-другому.