Виктор Лаваль - Подменыш [litres]

– Добро пожаловать и поздравляю вас с тем, что вы входите в чудесный мир лодок, – сказала она. – Я на-учу вас, что вы должны сделать, чтобы отойти от причала. Сначала убедитесь…

Уильям прикоснулся пальцем к экрану, и женщина замолчала на полуслове.

– Я сюда приехал около полудня, – сказал он, – и все это время учился управлять лодкой.

– Спасибо, – тихо проговорил Аполлон. – Правда, я тебе очень благодарен.

Уильям отмахнулся от его слов, смущенно и одновременно с гордостью, и направил шлюп в сторону Хэммонд-Крик. Чтобы попасть в Ист-Ривер, им предстояло миновать морской колледж государственного Нью-Йоркского университета, находившийся на оконечности Бронкса, затем, обогнув его, вернуться назад и проплыть под мостом Трогс-Нек. У них за спиной постепенно гасли огни Бронкса, и вдалеке появилась темная тень Лонг-Айленда. Аполлон посмотрел в его сторону, ему показалось, что он заметил вспыхнувший на короткое мгновение зеленый огонек, но он отвернулся, решив, что он ему привиделся. Звук работающего мотора уносился в огромное темное небо.

– Мы еще можем повернуть назад, – сказал Уильям, и его слова прозвучали так, будто он надеялся, что Аполлон согласится.

Аполлон промолчал, другого ответа Уильяму не требовалось, и они поплыли дальше. Аполлон тем временем поднял вверх левую руку с красной ниткой на среднем пальце и обручальным кольцом на соседнем, дважды повернул кольцо, резко сдернул его и небрежно бросил в реку. Теперь только красная нитка говорила о том, что он когда-то давал клятву верности.

Мост Трогс-Нек, сиявший, точно яркое созвездие или ослепительное божество, появился перед ними, и Аполлон с Уильямом одновременно затаили дыхание, глядя, как он постепенно к ним приближается. Уильям приглушил двигатель, а Аполлон вдруг понял, почему древние люди, охваченные трепетом и ужасом, останавливались перед горами и ледниками, вытянув вверх шею, пытаясь их рассмотреть, но одновременно зная, что им дано увидеть только часть, и не больше. Аполлона наполнило благоговение, он опустил голову и поднял ее, только когда они проплыли под мостом, и Уильям снова включил двигатель на полные обороты.

– Позволь задать тебе вопрос, – сказал Уильям. Ветер разметал его волосы, и Аполлон увидел блестящие глаза. – Ты кому-нибудь говорил о наших планах?

– Я сказал Патрису, что ты обещал найти для меня лодку, – признался Аполлон.

– Тогда ты должен взглянуть на это, – сказал Уильям.

Продолжая держаться одной рукой за штурвал, он снова прикоснулся пальцем к экрану планшета, который начал медленно загружаться. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, на Ист-Ривер покрытие сотовой связи оставляло желать лучшего. В конце концов открылось приложение со страничкой малыша Брайана.

Значит, Уильям про нее знает. Интересно, с каких пор?

Уильям принялся листать записи.

– Вот, – сказал он, показывая на новый пост.

«Соблюдай осторожность на открытой воде! Мы очень хотим, чтобы ты вернулся домой в целости и сохранности».

Это написал Гарри Зеленые Волосы.

– Патрис? – прошептал Аполлон.

– И вот еще что, – продолжал Уильям.

Просто картинка, без слов. Тонущий громадный корабль. «Титаник». Этот пост оставил Детсад.

– Ты поделился информацией с другом, – сказал Уильям, показав на запись, сделанную Гарри Зеленые Волосы. – Кто-то чужой ее узнал и решил тебя напугать. Я уверен, что мистер Грин хотел только поддержать, но любой, кто зайдет на страницу, увидит его пост. – Он показал на картинку с тонущим кораблем. – Я здесь с тобой, и у меня вполне эгоистичная причина показать ее тебе. Нам следует соблюдать осторожность. Наш секрет раскрыт. Вампиры не смогут войти в твой дом до тех пор, пока ты их не пригласишь. Писать что-то онлайн – все равно что открыть дверь своего дома, чтобы впустить любое ночное существо внутрь.

Остров Райкерс становится невероятно красивым после захода солнца. В нью-йоркском тюремном комплексе, который занимает 413 акров земли и вмещает около двенадцати тысяч осужденных преступников, по ночам гасят свет, и тогда функционирует только одно здание, где принимают новых заключенных.

Аполлон помнил, как в девять часов выключали свет и все должны были отправляться по своим койкам, однако никто не спал. Он ожидал, что это место увидит его, как-то почувствует, точно пес, учуявший старую жертву. Он не сводил глаз с силуэта острова, когда они проплывали мимо, но все равно пропустил бы его, если бы не единственное освещенное здание, из-за которого остров окутывало слабое призрачное сияние. Аполлона охватило странное ощущение, когда он смотрел на него со стороны всего лишь через две недели после того, как его оттуда выпустили. Они подплыли ближе, и он услышал крики заключенных, но они находились так далеко, что слова сливались в один потерянный вопль, плывущий над рекой.