Алексей Верт - Экзорцист [publisher - SelfPub]

− Когда рухнула смотровая башня, − признавался Рейнхард, − я взял командование на себя. Мы не могли найти епископа, и я воспользовался правом старшего по званию. Понимая, что в этом бою мы ничего не решаем, я объявил эвакуацию под свою ответственность.

− То есть вы признаете, что орден просто сбежал? − спрашивал расследующий это дело вельможа из королевских приближенных.

− Нет, мы не сбежали, а сменили позицию, чтобы выжить, − спокойно отвечал Рейнхард.

Он тоже был ранен, но раны его не были тяжелыми. Сломанная рука и пара ожогов не мешали ему взять на себя ответственность за судьбу ордена и держать оборону пред властями от лица всех экзорцистов.

− Не было никакого смысла становиться жертвами падающих стен и потолков. Нам никто не мог гарантировать, что Керхар, если он вообще сражался за нас, победит в этой битве. Поэтому нам нужно было подготовиться на случай, если демон попытается выйти с территории епархии в город.

− И что вы сделали?

− Организовали несколько команд и подняли барьер. Однако наше вмешательство не потребовалось. Все стихло само.

− Значит вы не знаете, кто и как победил?

− Нет. Мы только видели, как неизвестный демон пытался взлететь, создавая крылья из той густой Тьмы, но Керхар сбил его печатью, и после недолгих звуков борьбы, все стихло. Мы только слышали, как открылся и закрылся портал – это происходит с характерным звуком.

− Значит вы не можете гарантировать, что на территории руин нет Тьмы и демонов?

− Нет, − честно признавал Рейнхард. − Поэтому мы не пускаем туда гражданских и сами занимаемся обыском обрушенных зданий. Однако печати никакой темной энергии не находят.

− А что вы скажете о мече епископа? Он был у демона, не так ли? И говорят, на нем следы человеческой крови. Уверены ли вы, что ваш епископ не одержимый? У нас есть показания, утверждающие именно это.

Рейнхард пораженно смотрел на мужчину, даже не зная, как можно ответить на подобный вопрос, но, подумав немного, заговорил:

− Ума не приложу, кто мог такое сообщить, но это исключено. На оружии Стенета действительно следы крови, но это кровь самого епископа и его супруги, явно убитой темной энергией.

− У Анне Аврелар обожжены руки, насколько я знаю.

− Да, обожжены Тьмой, и умерла она именно из-за потока темной энергии, грубо говоря, сгорела от удара Тьмы. Раны епископа куда прозаичнее, и ваши эксперты подтвердили, что нанесены они его собственным мечом. Это было бы очень странно для одержимого – атаковать себя самого.

− Но ему была выгодна смерть жены…

− Об этом я ничего не знаю. Личная жизнь епископа меня не касается, но как боевой экзорцист, я повторюсь: одержимость Аврелара совершенно неразумная выдумка. Более того, мы считаем, что именно епископ вступил в битву с демоном первым.

Ему казалось, верили, но тут же задали другой вопрос:

− А что вы думаете о новой технике? Не она ли стала причиной возникновения новой Тьмы?

Рейнхард так не считал, но понимал, что доказать это будет очень трудно, и уже сейчас думал о том, как будет держать оборону, защищая орден, епископа и его сына.

Вот только защищать никого не пришлось. В день суда неожиданно для всех в зале появился сам епископ. Он с трудом ходил, опираясь на трость, говорил тихо, и казался живым мертвецом, но отступать не хотел.

− Ты не обязан это делать, − напомнил ему Рейнхард. – Еще вчера мы не знали, выживешь ли ты, а сегодня ты собираешься идти на суд и представлять орден.

− Я просил перенести слушанье, но мне отказали, − спокойно ответил Стен, неспешно надевая сутану поверх бинтов, покрывающих почти все тело. – Если они не дают мне права восстановиться до этого момента, и не дают вам работать до суда, значит я обязан выйти.

Сложно сказать, был ли он прав, но многие обвинения потеряли вес, как только он сам появился в зале. Вот только, к всеобщему сожалению, Стен не помнил ничего о событиях того дня.

Врач на суде утверждал, что это нормально, и в это даже поверили, пока свидетелем не вышел Лейн.

− Мой отец, Стенет Аврелар, – одержимый, − заявил он. – Моя мать, Анне Аврелар, знала это, но не хотела вредить его карьере, однако она неоднократно писала донесения в орден. На них не реагировали, а после она сама решила изгнать демона из тела черного епископа. Когда она приняла это решение, все и случилось.

От такого заявления зал ахнул. Артэм был готов наброситься на брата с кулаками. Он даже рванул к нему, но его удержали. Зато Стен увидел надменные глаза сына и просто ужаснулся, не понимая, откуда столько ненависти могло возникнуть в глазах его ребенка. Эта новость и этот взгляд повергли Стена в такое отчаянье, что он с большим трудом заставил себя продержаться до конца заседания, чтобы, в итоге, снова слечь с сильным жаром.