Егор Осипов - Явления природы. Эпизод 2

Матиас подтолкнул палец Мелека с серой монетой под ним в мою сторону.

— Оставим нашему безработному храбрецу, — улыбнулся Матиас, — Ногу повредил, да и не ясно, как скоро у него будет работа.

Мелек одобрительно кивнул, молча поднялся и отправился наружу. Матиас краем глаза глянул на окно и с любопытством прищурился, возмущенно подергивая мышцами лица.

— Это доска объявлений что ли? — недовольно проскрипел он, поднялся и выбежал наружу вперед геоманта.

Вот я остался один. Нужно это исправить. Я кое-как поднялся и поплелся следом на узкую площадь к широкой доске через дорогу. Мы вдвоем разглядывали наброски портретов, лица: женские, реже мужские. Всего два с половиной десятка. Под каждым из них криво написано по мольбе о помощи. Содержание примерно одно и то же: пропал такой-то, тогда-то видели в такой-то и такой-то одежде.

— Исчезновения? Так много людей… — задумчиво промычал Матиас. — В такой маленькой деревушке…

— И почему с этим никто не обратился в Магистрат? — не мог оторваться я, изучая рассказ за рассказом об исчезновениях. — Это же куда важнее огней, не находишь?..

Матиас кивнул в ответ.

Через мгновения к доске подошла бледная пожилая женщина в порванных потертых обносках. Она дрожащими руками сорвала два приколоченных на общий гвоздь листка и прижала к груди, сипло вздыхая и всхлипывая. Кажется, на них были изображены мужчина и женщина около тридцати… Что же тут, в деревне, происходит? Матиас увязался за ней.

Я не спеша поплелся напрямик на север к колодцу. Жгучая боль то и дело стреляет по голени. Я добрался до борта и уселся прямо на него, наклонился и принялся разглядывать сваренные друг с другом камни. Где ж тот бледный осколок? С этой стороны его не видно. Я слез с борта и, опираясь о него, медленно обошел вокруг. Нет? Может, это я отвлекся на боль и пропустил, не заметил? Осколок, вроде как, был неподалеку от лавки. Я направился к лавке, уселся на нее как вчера, осмотрелся: ничего — лишь серые пестрые камни.

Боль в ноге начала утихать. Я решил никуда не дергаться, отсидеться, передохнуть немного. Откинулся спиной на борт, прикрыл глаза, даже слегка задремал. Мой покой через некоторое время спустя нарушил какой-то незнакомый голос:

— Ого, здравствуй, брат! — звонким голосом поприветствовал меня какой-то пернатый.

Я сидя подпрыгнул от неожиданности, открыл глаза и попытался рассмотреть его, оглянул с ног до головы: бледные пушистые брови, бледное лицо, широко распахнутые глаза, улыбка до ушей, бледно-желтые перья собраны в хвост, перевязанный коричневыми суконными лоскутами на несколько раз. Невысокий рост, темно-красная плохо, неумело прокрашенная мантия. В руках меж пальцев он перебирал какие-то гладкие иголки ржавого цвета.

Из-за его пояса сбоку торчал короткий диковинный кинжал. Десятисантиметровая рукоять оплетена черной кожей. Четыре узкие дужки гарды, направленные вперед по направлению клинка, своими острыми концами так и норовили распороть его одежду. Сужающиеся зазубренные лезвия, по одному от каждого из штырей, обухами сжимали между собой полупрозрачный потертый бесформенный темно-красный камень и сливались воедино в острие. Гарда и лезвия сделаны из какого-то твердого металла, сильно похожего на красный мутноватый потрескавшийся камень, от чего выглядели достаточно хрупко. Местами во впадинах и проемах виднеется запекшийся багряный песок.

Я резко поднялся, позабыв о боли в ноге. Стиснул зубы от жжения, вскоре пронзившего мою голень.

— Чего от меня надо? Кто ты такой? — резко спросил я, посторонился и, стиснув зубы, зашипел от нараставшей горящей боли в ноге — рана начала подсыхать.

— Амеленаэ — брат. Ты мог слышать от «наших» обо мне, — улыбнулся он и окинул взглядом мою забинтованную ногу. — Или Амелеон. Не думал встретить тебя так. Кажется, тебе нужна помощь… — утвердительно вздохнул он, оценивая взглядом мою травмированную конечность. — У меня нюх на травмы и боль…

— Какой я тебе брат? Я тебя не знаю! — осмотрел его лицо я в попытках хоть что-то вспомнить, я не хотел ему грубить, но боль так сильно отвлекала…

— Ну, как же, мы встречались раньше. Ты хвастался мне огромной душой, — искренне доказывал он, но тут же задумался вслух, — Но я тебя так и не застал ни на одном нашем собрании… Признаюсь, я сильно завидовал поначалу, вырастить такую огромную чистую душу, — замечтался он, прикрыл глаза, и растянул улыбку до ушей. — Ты мог бы поделиться своими успехами и с остальными.