Александр Матюхин: Зов Лавкрафта [Антология хоррора]

— Отсюда церковь не видно, деревья закрывают, — Лика остановилась и убрала карту. — Пришли.

Церковь окружали кипарисы. От деревьев к морю спускались массивные каменные ограды и высокие заборы из листового железа. Они возвышались над головами, скрывая первые этажи геометрически абсурдных зданий, подпорки и перекрытия невероятных строений. Сколоченные и воздвигнутые без каких-либо представлений об эстетике и пространственной логике, постройки топорщились железной арматурой, скалились неровными швами и гнилой древесиной. Местами забор становился ниже — виднелись то широкие, то узкие входные двери с монтажной пеной на покрытых плесенью щелях. У ржавой металлической сетки красовались новенькие пластиковые окна и старомодные нежно-кремовые фрески.

Заросли глицинии обвивали черные захламленные балконы, вышки, башенки, неожиданные выступы и решетки. В маленьких двориках, за пальмами и бельевыми веревками, скрывались стеклянные веранды и открытые террасы. Каменные здания выглядели, так, словно продержалась столетия без ремонта и простоит столько же. Остальные — или крошились от времени, или сияли новизной и безвкусицей.

За вызывающим хаосом чувствовалась чья-то сумасбродная мысль, чей-то извращенный вкус. Если архитектуру называют застывшей музыкой, то нашим глазам предстала застывшая какофония панк-рока.

Бесконечные надстройки и пристройки заполоняли любое свободное пространство. Дома, заборы, гаражи — сливались в одно целое. Прозрачная галерея в стиле хай-тек недурно разместилась на темном от сырости сарайчике для дров, которому буквально не давали расползтись бетонные стены соседнего сооружения — пугающего вида куба без окон, с одиноким шезлонгом на крыше. Рядом, на хрупкой лачуге, громоздился недавно достроенный более широкий второй этаж. Его укрепляли стальные трубы, вонзившиеся в рыхлый асфальт. Сверху достраивался третий этаж, что придавало дому вид перевернутой пирамиды.

— Лика, мне страшно туда заходить.

— Я знала, что тебе понравится.

Она бодро направилась к ближайшей калитке, на которой висела табличка с надписью: «Жилье. Свое». Открыли после пятого звонка. Пожилая женщина, выглядевшая беременной, молча выслушала робкие приветствия и проводила нас внутрь небольшого дворика, откуда выходили настолько тесные проулки, что зайти в них можно было лишь боком.

Отсюда приземистые каменные здания казались еще чуднее. Они затейливо соединялись друг с другом лестницами и верандами, возвышаясь из неровной брусчатки, словно мрачные скалы из неспокойных волн.

Женщина стукнула сухим кулаком в зеленую дверь и быстро удалилась.

— Лика, это не тот город, в который мы приезжали раньше, — прошептал я жене. — Мы где-то не там свернули.

Дверь распахнулась. На пороге стоял колоритный старик. Под бушлатом неопределенного цвета виднелась кислотно-зеленая футболка, в горловину которой была заправлена его пышная борода. Новенькие джинсы красовались на мощных бедрах, а изъеденное оспой лицо наполовину скрывали кустистые брови.

— Нам бы квартиру снять, — сказал я. — Барышня вот… Вас порекомендовала.

Старик уделил мне долю секунды и внимательно рассмотрел Лику.

— Одна тысяча рублей, — с расстановкой произнес он.

— Тысяча в сутки, отлично, — Лика перехватила инициативу. — Можем сейчас посмотреть?

— Одна тысяча рублей… — повторил старик медленно.

— …за ночь. И одна тысяча рублей — за день.

Я невольно покосился в сторону спасительной калитки. Ее скрывал угол ближайшего дома.

— Ага… Ясно. — Лика легонько толкнула меня локтем.

— Две тысячи рублей за сутки… Если квартира нас устроит, мы остановимся на десять дней.

Лику квартира устроила, меня — нет.

Просторная, первый этаж, широкая кровать и большое окно во двор. За окном упирались в низкое небо дюжина кипарисов. Вместо обоев — слой белой краски на здоровенных камнях, из которых, похоже, был выложен весь дом. Телевизора не наблюдалось.

— Дорогая, это первая попавшаяся комната. Посмотрим еще парочку?

— Нет. Это судьба. Где твой дух авантюризма? Слушай, я именно такое хотела. Экзотично и романтично. Хватит бузить, а?

Нет, комната выглядела неплохо, но…

— Уважаемый, — я повернулся к старику. Тот безмолвно возвышался за нашими спинами, будто надгробный памятник. — А где, например, батарея… Или обогреватель…

— Ночью будет тепло, — покачнулся тот. — Дом за день прогреется.

— Понятно. Дом прогреется. Лика, это безумие. Нет ни кондиционера, ни обогревателя, ни печки. Мы замерзнем.