Александр Матюхин: Зов Лавкрафта [Антология хоррора]

Отряды Уэсуги Кеншина стояли на месте с завязанными глазами, прислушиваясь, ожидая приказа к наступлению. Вместо этого они услышали, как земля задрожала у них под ногами, и со стороны реки двинулась стена ледяного грохота — на них шел тайфун. Гром едва не разорвал перепонки, грянув как будто прямо над головами. Солдаты едва держались на ногах под порывами шквалистого ветра. Сверху их окатывал не просто ливень: как будто небеса поменялись местами с землей, и река лилась сверху непрерывным холодным потоком. Доспехи давили на плечи, а повязки на глазах промокли и прилипли к лицам. Только привычка беспрекословно подчиняться приказам не позволяла сорвать их и взглянуть в глаза своей судьбе. Впрочем, кажется, у кого-то все же не выдержали нервы: послышался дикий крик, потом громкое шлепанье, как будто в гигантском чане месили тесто, а потом крики оборвались.

Сато Мамору, как всегда стоявший слева от Огавы Хейдзо, почувствовал, как до него кто-то дотронулся, по лицу что-то проползло, холодное, мокрое. Чудовищно воняло гнилыми водорослями. Мамору непроизвольно схватился за лицо и успел ощутить под пальцами студенистую плоть и толстую кожу с бугрящимися на ней круглыми шишками размером с миску для риса. Мамору вырос на Окинаве, он с детства с отцом и дедом добывал в море пропитание, он знал, каковы наощупь щупальца осьминога. Только это щупальце на самом своем кончике, коснувшемся лица солдата, было толстым, как сосновый ствол, и уходило, судя по звукам, вверх, под облака, из которых лилась горькая океанская вода и сквозь шум ее падения слышался утробный рокот, подобный вздохам горы Фудзи накануне извержения.

Ума-дзируси, синяя хоругвь с красным солнцем и белые боевые штандарты с черными иероглифами «рю», дракон, и «би», первый в имени бога Бишамонтена, намокли и повисли. Уэсуги стоял на возвышенности, укрытый среди камней и изогнутых сосен и смотрел. Он не завязывал глаз, потому что уже знал, что и кого увидит. Все свою жизнь он обращался к Будде, как к воплощению гармонии и порядка, теперь же он обратился к воплощенному хаосу и был готов потерять разум, как бедный Густаво, или упасть замертво на поле этой невиданной ранее битвы.

Уэсуги смотрел, как из черных туч, покрывших небо за считанные минуты, спускаются хоботы гигантских смерчей, со свистом вонзаясь в речную воду, в которой барахтается отступающая вражеская армия. Ветер выл в соснах и рвал листву с кленов, которая усеяла кроваво-красными ладошками долину реки. Ветер трепал знамена и ломал древки копий, валил с ног воинов в тяжелых доспехах и разносил раскаты грома далеко за поросшие лесами горы. Молнии освещали тучи изнутри, на миг делая видимой возвышающуюся над долиной чудовищную крылатую тень.

Провисшее брюхо урагана разродилось чудовищем. Уэсуги увидел извивающуюся среди водяных смерчей тьму, услышал страшный голос, трубивший где-то высоко в небе, над изливающимися соленым ливнем тучами. Щупальца мрака тянулись к земле и пробовали на вкус этот пропитанный кровью остров, этот странный мир, где смыслом жизни была смерть на войне.

Со стороны войск Нобунаги послышался многоголосый вой ужаса. Рожденные для войны, закаленные в сражениях и не знающие пощады воины вспарывали себе животы прямо в воде, торопливым сеппуку спасая себя от неминуемого позорного безумия, ибо только оно или еще более позорная смерть от разрыва сердца могли последовать за столь чудовищным приступом страха.

По валившимся тут и там в холодную грязь телам собственных воинов, Уэсуги мог судить о количестве тех, кто ослушался его приказа и снял повязку с глаз.

Тэдоригава превратилась в бурлящий котел с соленым кровавым бульоном. Битва была окончена.

Историки оставили нам разные трактовки тех событий. По одной версии, Уэсуги Кеншин разгромил своего очередного врага, благодаря своему исключительному и выдающемуся военному таланту. По другой, битва не состоялась вовсе: генералы Оды Нобунаги отступили, увидев невыгодность своих позиций и выполнив все условия своего благородного противника. Бесспорным остается только тот факт, что в 1577 году в битве на реке Тэдоригава Нагао Кагетора, Уэсуги Кеншин из клана Уэсуги Норимасы, Бишамонтен из Этиго, одержал безоговорочную победу над 40-тысячной армией Оды Нобунаги, вдвое превосходившей численностью его собственное войско, а спустя несколько месяцев его настигла внезапная и загадочная смерть в покоях его любимого замка Касугаяма, откуда открывается величественный вид на море.