Рэт Уайт - 400 дней угнетения

- Госпоже нужно, чтобы ты вспахала это поле. Ты больше не работаешь на кухне. Теперь ты - полевой негр . Убедись, что линии прямые.

С этими словами она повернулась и направилась обратно в дом.

- Подожди! Я никогда не делала это раньше. Я не знаю, как.

- Ну, тебе лучше разобраться. Держи, - oна протянула мне кнут. - Сеймор иногда бывает немного упрямым. Просто время от времени давай ему затрещину, чтобы он продолжал двигаться. Ряды должны быть на расстоянии от девяти до десяти футов [44] около 3 м и глубиной двадцать четыре дюйма [45] около 61 cм . О, и через несколько часов придет пара надзирателей, чтобы проверить тебя. Развлекайся.

Я осталaсь стоять там с кнутом, уставившись на осла и плуг, не зная, что делать с кем-либо из них. Я подошла и взяла плуг. Я врезала ослу кнутом, и он начал двигаться вперед, плуг упал и потащил меня с собой.

- Черт! - громко воскликнула я, поднимаясь на ноги и вытирая грязь с рук и ног.

Я изо всех сил пыталась поднять тяжелый плуг назад, и на этот раз я крепко держалась, напрягаясь, чтобы держать его прямо, пока осел двигался вперед. Мои руки дрожали, когда я изо всех сил пыталась выровнять плуг. Мои плечи и спина почти мгновенно заболели от напряжения. Хуже того, я не могла держать плуг прямо. Он подпрыгивал и дергался, сотрясая все мое тело, моя грудь подпрыгивала и шлепалась, как будто я бежала без лифчика, и рябь пробегала по моей заднице и бедрам. Я едва могла удержать плуг. Линии в почве образовывались повсюду. Плуг был настолько тяжелым, что я должна была напрячь все силы, чтобы он снова не упал.

Я закончила первый ряд. Это был беспорядок, который больше напоминал круглую скобку, чем прямую линию. Я начала следующий ряд, решив на этот раз сделать лучше, но добилась лишь немного большего успеха. Я спотыкалась о взрыхленную землю и камни, карабкаясь за ослом, сражаясь с плугом, изо всех сил стараясь удержать его на прямой линии, когда он прорезал грязь. Плуг дергался и толкался, когда осел тащил его, ударяясь и грохоча по камням и твердой утрамбованной земле, сотрясая все мое тело, угрожая вырваться из моей хватки.

После более чем часа за плугом, я, наконец, освоилась с ним, сумев сделать ряды, которые были относительно прямыми. Вот тогда-то два молодых придурка-доминанта из столовой, у которых текли слюни, пока я ласкала грудь Сюзанны, подъехали на лошадях, размахивая плетью-девятихвосткой.

- Какого хера ты делаешь? Это похоже на дерьмо!

Парень, который говорил, был самым белым мальчиком, которого я могла вообразить, олицетворением белых англосаксонских протестантских яппи, даже в черной коже. Когда он не играл в доминанта, он представлялся в рубашке поло, кардигане и носках с рисунком. У него были аккуратно причесанные светлые волосы, голубые глаза, широкий рот с тонкими губами, которые выглядели так, словно кто-то прорезал дыру в его лице, слабый подбородок, узкие плечи и никаких заметных мышц. Его тело было худым там, где оно должно было быть толстым, и толстым там, где оно должно было быть тонким, с худыми руками и ногами, и c брюшком.

Он смотрел на меня так, словно я былa чем-то в его игрушечной коробке. В его глазах не было никакого признания моей человечности. Его жестокое выражение и похотливые глаза ясно говорили, что он думал обо мне и, вероятно, обо всех женщинах. Я была объектом , чем-то, что нужно трахнуть и оскорбить, а потом убрать, пока не пришло время снова трахаться. Насколько мне было известно, он подходил только к самой слабой интерпретации слова «человек».

Парень, ехавший позади него, был с оливковой кожей и спортивного телосложения с короткими, волнистыми, черными волосами.

- Тебе придется делать это снова и снова, - сказал он с резким ближневосточным акцентом, который выявил все мои собственные предрассудки, автоматически предполагая, что он был консервативным мусульманином, который думал, что все женщины подчиняются ему.

Но что будет делать консервативный мусульманин на фантазийной плантации S&M? У меня не было ответа.

Я оглянулась назад на работу, которую я сделала, и было невозможно отрицать это. Земля выглядела так, словно на ней были шрамы, а не борозды. Я посмотрела на соседний участок земли, где виноградные лозы росли аккуратными, упорядоченными рядами, затем снова на извилистые ряды, которые я вырезала на земле. Это действительно было похоже на дерьмо. Я оставила шесть неровных рядов, которые в некоторых местах были расположены на расстоянии пяти или шести футов друг от друга, а в других - на расстоянии двенадцати футов, и я полностью выбилась из сил, делая это. Тем не менее, я хотела сказать этим двум придуркам, чтобы они отвалили и трахнули друг друга, но я была не в том положении. Это было бы равносильно просьбе о порке. Я склонила голову и отвела глаза.