Георгий Старков - Сказка об уроде [сборник]

— Похоже, всё-таки вешают! — воскликнул Шампур.

— Айда туда!..

Они вмиг выбежали вон из недостроенного дома и помчались в ту сторону, куда минуту назад направился Тимошка. Васёк немного отстал от своих приятелей, потому что неудачно спрыгнул с подоконника, и теперь у него ныла ступня. Ему удалось не отстать от приятелей, хотя к концу пробежки на его глазах уже выступали слезинки.

Выход на улицу из двора перекрывал дощатый забор, но он был совсем невысоким — можно было легко подтянуться наверх. Тимошка так и поступил, его кучерявая голова уже торчала над забором. Остальные последовали его примеру. Васёк выглянул последним.

Тимошка говорил чистую правду. Тут на самом деле вешали человека. На перекладину уличного фонаря накинули толстую верёвку с петлей на конце. Тот, кого собирались казнить, стоял на коленях под фонарем, опираясь одной рукой на землю. Васёк боялся увидеть кого-то из жильцов своего квартала, но лицо человека было ему совершенно незнакомо. На лбу мужчины синела большая шишка, а из-под рукавов свитера обильно текла тёмная кровь. Вокруг него стояли люди в странной одежде — в черных балахонах с белыми капюшонами. Один из них набросил на шею человека петлю. Тот опять издал крик отчаяния, но тут другой тип в капюшоне ударил его железным прутом в лицо. Человек замолчал, судорожно замотал головой и попытался встать, но веревку уже стали натягивать — его сначала потащило за шею назад, а потом вверх. Люди в балахонах зашептались, кое-кто издал восторженный визг. Когда бедняга уже хрипел в воздухе, его развернуло на сто восемьдесят градусов, и Васёк увидел наливающееся кровью лицо казнимого. Повешенный в последние секунды тоже увидел мальчишек, которые с любопытством наблюдали за тем, как он умирает. Он вцепился руками в петлю и стал раскачиваться вперёд-назад, дрыгая ногами. Человек в балахоне, который держал верёвку, что-то сказал своим, и к нему на подмогу подошли ещё двое. Втроем они легко подняли тело на полтора метра над землей.

«Пора бы ему умереть, — удивился Васёк. — Почему он не умирает?». Он раньше видел казни, но они были на площади, и там людей сталкивали с высокого помоста с веревкой на горле. Они после этого дергались всего раз-два. Здесь было не так. Прошло несколько минут — движения умирающего слабели, но всё никак не прекращались. Лицо стало красным, как те помидоры, которые Васёк когда-то помогал собирать бабушке. В конце концов, мальчик закрыл глаза, потому что не мог дальше видеть это жуткое представление. Он поднес ладонь к лицу, как будто собрался почесать лоб; нельзя, чтобы его компашка видела его слабость, над ним и так слишком часто подтрунивают. А всё из-за того, что он выглядит младше своего возраста…

Наконец, всё было кончено. Человек перестал барахтаться и обмяк, немного покачиваясь по инерции. Палачи отпустили верёвку, и тело грузно шлепнулось о землю. Оно сначала упало на колени, и даже казалось, что мертвец удержится в этом положении. Но равновесие всё-таки нарушилось, и убитый повалился на спину.

— Кла-а-а-с, — восхищённо прошептал Ганя слева от Васька. Люди в балахонах взяли тело за руки и куда-то потащили. Один из оставшихся «капюшонов», наконец, заприметил мальчишек и погрозил им кулаком. Он не сходил с места, но этого было достаточно, чтобы все ребята тут же побежали назад, от греха подальше. Зрелище-то всё равно кончилось.

— Что это было? — спросил Васёк у Гани, когда они снова перешли на шаг. Нога ещё болела; он прихрамывал, но старался этого не выказать. — Почему они его повесили? Кто это вообще такие?

— А я откуда… — начал огрызаться Ганя, но его перебил Шампур:

— Я знаю, кто это. Мне сестра рассказывала. Это братство грифонов. Ну, они себя так называют. Поклоняются грифам и приносят им жертвы, чтобы те их не трогали. Наверное, этого мужика тоже в жертву принесли.

— Ври больше, — Ганя ткнул Шампура кулаком под бок.

— Зуб даю! — вспылил Шампур. — Ты ведь и про Тимошку говорил, что он пургу гонит, а это оказалось не так!

— Так что там с этим братством? — спросил Васёк.

— Ну, ты же их видел. Они ходят в балахонах с белым капюшоном, чтобы быть похожими на грифов. Но мне сестра сказала, что они зря это делают — если бы она была грифом, ей бы совсем не понравилось, что кто-то наряжается в дурацкую одежду, чтобы быть как она. А злить грифов — ой-ё-ёй…

— Да уж, — согласился Тимошка. — Я бы ни за что не стал напяливать на себя костюм «под грифа».

— Ну, а вот они думают не так. Им кажется, что если они будут похожи на грифов и тоже будут убивать людей, то грифы их не тронут, потому что посчитают их своей родней. Сестра говорит, что это бред собачий, но дядя Коля из второго подъезда как-то сказал, что в этом может быть смысл — он ни разу не слышал, чтобы грифы убивали тех, кто состоит в братстве грифонов… Ай, пидор, что же ты делаешь?