Роберт Стайн - Колдовская метка

Женщина! Женщина в черном!

Эйприл все стало ясно. Значит, на этом острове живет кто-то, кроме них.

Джош сказал ей, что слышал женское пение. Как он был прав!

Но что же она делает?

Окруженная тяжелым и темным туманом, женщина наклонилась над чем-то.

Эйприл забралась повыше и напрягла зрение, стараясь хоть что-то разглядеть. На склоне горы не было ни ямки, ни тени, где можно было спрятаться. Оставалось лишь надеяться на то, что женщина не посмотрит в ее сторону.

Эйприл прищурилась и заслонила ладонью глаза от яркого солнечного света.

Теперь она поняла, что там находится кто-то еще.

Она различила фигурку, распростершуюся на камнях. Фигурка лежала на спине, полуприкрытая клубящимся темным туманом.

Марлин!

Да. Эйприл узнала Марлина.

Женщина в черном плаще наклонилась над ним. Прижала свое лицо к лицу Марлина.

Эйприл задрожала всем телом, отчасти из-за ледяного холода, который веял от скал, отчасти из-за того, что она увидела.

Что делает эта женщина? Вдувает воздух в рот мальчика? Пытается его оживить? Делает искусственное дыхание?

На дрожащих коленях, сотрясаемая ознобом, Эйприл подбиралась все ближе к этим двум на скале. Достаточно близко, чтобы видеть, как вздымается грудь Марлина. И как втянулся его живот, когда женщина прижалась к его рту губами.

Ой, подумала Эйприл. Ой-ой-ой.

Ее захлестнула новая волна ужаса.

Эта женщина высасываладыхание из груди мальчика!

Марлин издал хриплый крик боли. Его заглушили губы женщины.

Потом Марлин слабо вскрикнул. Еще раз. Еще и еще. С каждым криком голос его звучал все слабей и слабей.

Он пытался поднять руки, чтобы оттолкнуть от себя черный плащ. Но его руки бессильно падали.

Женщина-снова наклонила к нему голову.

Вытягивала его дыхание… Вытягивала его силы…

— НЕТ! ПЕРЕСТАНЬТЕ! — Крик вырвался сам собой из горла Эйприл.

Женщина подняла голову. Ее волосы вились вокруг ее головы, исчезая в тумане. Темные глаза горели, словно жаркие угли.

Она повернулась — и подняла руку.

И показала пальцем на девочку.

Эйприл застыла и больше не могла пошевелиться.

— Почему ты так задержался, Марлин? — спросила Эйприл. — Мы уже давно вернулись в лагерь, а тебя все не было.

— Я… я не знаю, — ответил он, качая головой. — Я ничего не помню. Просто… я чувствую себя ужасно слабым и уставшим. И еще… у меня сильно болит грудь.

Это происходило через несколько минут. Они шли рядом по берегу океана. Волны ласково набегали на берег. Эйприл несла в руках свои тапочки. Ее разгоряченные и уставшие ноги с удовольствием ступали по сырому песку.

— Как же ты нашла меня? — спросил Марлин.

Девочка задумалась.

— Не помню, — сказала она наконец. — И это странно! Я помню только, как убежала из лагеря, чтобы разыскать тебя. Но что было потом… помню смутно, будто в тумане.

Она оглянулась на голубые скалы. Они сверкали как драгоценные камни под лучами утреннего солнца.

Там никого не было.

Почему ей кажется, что она что-то там видела? Почему у нее осталось ощущение, будто там что-то произошло? Что-то неприятное?

Что-то брезжило в ее мозгу. То, что ей нужно вспомнить, непременно.

Что-то слишком пугающее, чтобы это вспоминать.

Внезапно ей показалось, что ее голова сейчас расколется пополам. Она потерла виски.

— Ой! У меня страшно заболела голова, — пробормотала она.

— У меня тоже, — сказал Марлин. — Наверное, из-за нашей бессонной ночи. И всех наших безумных приключений…

Эйприл увидела, что возле дока их ждет Маркс.

О-го, подумала она. Сейчас мне попадет?

К ее удивлению, возле Маркса появились Кристен и Энтони.

Когда Маркс выбежал навстречу Эйприл и Марлину, на его лице сияла улыбка.

— Примите мои поздравления! — пророкотал он и торжественно пожал руку сначала Эйприл, потом Марлину.

— Что мы особенного сделали? — спросил смущенный Марлин.

— Ваша команда только что выиграла соревнование на верность, — объявил Маркс.

Все четверо ребят издали крики удивления.

— Мы выиграли? Но каким образом? — спросила Кристен.

Маркс положил руку на плечо Эйприл.

— Вообще-то, Эйприл выиграла это соревнование для вас. Она знала, что ей нельзя идти и искать Марлина. Но она это сделала. Для нее верность команде оказалась важней всего остального.