Наталья Александрова - Клеймо сатаны [= Табакерка Робеспьера] [litres]

«Вас ждет не великий ритуал, а великое разочарование…» – подумала Вероника, вспомнив, как насыпала в этот флакон содержимое обычной пепельницы.

Еще раз ударил гонг. Герман подошел вплотную к алтарю, открыл синий флакон и насыпал дорожку пепла вдоль края шелкового покрывала, скрывавшего лежавшую на алтаре жертву. Затем он передал флакон Миледи, и она насыпала поперечную дорожку, вместе с первой образующую крест.

– Прими нашу жертву, Верховное Существо! – нараспев проговорила Миледи. – Прими нашу жертву, низведи на алтарь Небесное пламя! Пусть Священный прах соединится с кровью жертвы! Соверши чудо преображения, даруй нам свою милость, даруй нам вечную жизнь и вечную молодость!

Вновь раздался удар гонга, и в зале наступила глубокая тишина. Все присутствующие замерли, не сводя глаз с алтаря.

Однако секунды шли одна за другой, но ничего не происходило.

Наконец кто-то из зрителей не выдержал и воскликнул:

– Верховное Существо не приняло нашу жертву!

Миледи огляделась, словно пробуждаясь от глубокого транса, и проговорила, обратившись к Герману:

– Брат Герман, ваша жертва оказалась неугодной повелителю! Мы напрасно израсходовали Священный прах!

С этими словами она сдернула с алтаря шелковое покрывало… и все увидели под ним груду старых мешков.

– Что это?! – воскликнула Миледи. – Как вы это объясните, брат Герман?!

– Я… я не знаю! – Герман отбросил с лица капюшон. Лицо его было покрыто потом, глаза выдавали страх. – Я не знаю, как это могло произойти…

– Зато я знаю! – выкрикнула Миледи и тоже сбросила капюшон. Показалось лицо стареющей женщины, на котором читались следы алчности и зависти, жадности и корыстолюбия, следы всех семи смертных грехов.

– Все дело – в твоем самомнении! – закричала Миледи, наступая на Германа. – Я вытащила тебя из грязи! Ты был мелким гипнотизером, работал на черных риелторов и мелких уголовников, а я дала тебе шанс! И вместо того чтобы оправдать мое доверие…

– Ирма! – прошептала Юлия, вцепившись в локоть Вероники. – Это Ирма!

– Что? – переспросила Вероника. – О чем ты говоришь?

– Это Ирма, хозяйка модельного агентства, в котором я начинала свою карьеру! – прошептала Юлия. – Ну, я тебе рассказывала… выходит, это она наняла тогда Германа, чтобы вывести меня из игры… И на меня же все свалила, сволочь…

– Тише! – оборвала ее Вероника. – Тише, они нас заметят!

Но было уже поздно.

Герман протянул руку, указывая на девушек, прятавшихся под алтарем:

– Вот она! Она там! Наша жертва там! И с ней – вторая!

Лицо Миледи перекосилось от ненависти.

– Так это ты?! – воскликнула она и бросилась к Юлии. – Это ты, мерзавка, испортила мою игру, сорвала Великий ритуал, который мог принести мне вечную жизнь и вечную молодость? Ты заплатишь мне за это своей жалкой жизнью! И это слишком малая плата за крушение моей мечты!

Она вытащила Юлию из-под алтаря, встряхнула ее, как тряпичную куклу, швырнула на каменный пол святилища.

– Убей ее! – крикнула она Герману, застывшему в полнейшей растерянности. – Убей их обеих!

Гипнотизер вытащил из-под плаща длинный кинжал, бросил взгляд на девушек и шагнул к Веронике, рассудив, что Юлия никуда от него не денется.

Вероника попятилась и уперлась спиной в алтарь.

Дальше отступать было некуда.

Герман надвигался на нее, размахивая кинжалом, а за ним стояла Миледи.

Вероника замахнулась сумочкой, и та открылась. Но не было в ней никакого подходящего оружия.

Единственное, что случайно попало в руки Веронике, был конверт для фотографий с логотипом фотоателье «Золотой глаз». Конверт был наполнен тем самым порошком, который Вероника высыпала из синего флакона…

Не размышляя ни секунды, девушка швырнула содержимое конверта в лицо Герману и Миледи, надеясь, что запорошит им глаза и это хоть немного их задержит.

Действительно, порошок попал в глаза Герману, он закрыл их рукой, закашлялся…

И тут с его лицом начало происходить что-то удивительное!

Оно приобрело мертвенный серовато-зеленый цвет и покрылось мелкими трещинами, как пересохшая глинистая земля. Эти трещины становились все глубже и глубже. Герман издал ужасный крик, в котором слились воедино боль, ужас и отчаяние. Через мгновение жуткий крик затих, а гипнотизер… раскололся на мелкие куски, как разбитая ваза! Прежде чем осколки долетели до пола, они рассыпались в прах, так что на пол упал только пустой черный плащ.

И тут же раздался еще один, такой же ужасный вопль.