Кристиан Винд - Призраки глубин

– Как такое возможно? На дворе ведь минусовая температура… – удивился я.

– Детектив, – громила тряхнул копной причесанных седых волос и внезапно понизил голос, – ведь Рэй умер сегодня ночью в лечебнице, у входа которой стоят статуи ангелов, точь-в-точь повторяющие позу этих мертвых птиц. Я думаю, бедные животные скончались этой ночью…

– Прекрати называть пернатых животными, Херес, – резко оборвал я старика. – И выискивать во всем вокруг свои идиотские знамения тоже.

– Знаете, мне что-то тут совсем не нравится. Может, поедем дальше?

Голос Барри звучал жалобно и моляще, как у провинившегося ребенка, выпрашивающего в лавке кондитера имбирный пряник. Но на улице было слишком холодно, чтобы и дальше стоять посреди безлюдного шоссе, таращась на дохлых птиц, а потому я рысью метнулся к автомобилю, схватил обеими руками руль и, повернувшись к пассажирам, радостно подмигнул полицейскому:

– Толстяк прав! Что же мы здесь напрасно теряем время? Скорей на кладбище, там нас ждет свежий труп!

Моряк ничего не ответил, только сурово блеснул темными серыми глазами и отвернулся к окну. Инспектор поджал губы и принялся усиленно дергать свои усы, которые уже успели немного поредеть за последние сутки. Оба о чем-то глубоко задумались и провалились в собственные мысли, пока я аккуратно выруливал по дороге.

Только спустя несколько минут я обратил внимание на деревянную шкатулку, которую накануне бросил на сидение рядом. Крышка коробки была открыта, железной птицы внутри не было.

2

Капитан «Тихой Марии» выглядел непривычно угрюмым и даже настороженным, когда мы ступили за кованые ворота заснеженного кладбища. Он спрятал широкие ладони в карманы штанин и плелся позади, нарочито замедлив шаг.

– Надеюсь, долго нам здесь торчать не придется… – тихо пробормотал Барри самому себе, едва не поскользнувшись на обледенелом камне, наполовину высовывавшемся из-под сугроба.

– Как нам здесь отыскать нужное место, Херес? Этот мертвый пустырь просто огромен, – бросил я через плечо.

– Спроси у сторожа, он здесь всем заправляет, – сухо ответил старик.

Он кивнул куда-то в сторону, и лишь тогда я сумел выхватить в стылом воздухе очертания одноэтажного здания неподалеку. Из его каменной неказистой трубы валил плотный белый дым, медленно уползавший ввысь и растворявшийся в низком небе.

Инспектор и моряк остались ждать меня у ворот, а я заторопился к хижине смотрителя кладбища. Те могилы, что я видел по пути, были совсем захиревшими – должно быть, этому месту лет насчитывалось не меньше, чем самому острову.

Я постучал в рассохшуюся дверь, и почти сразу она распахнулась настежь, явив за собой приземистого старичка в зеленом бархатном жилете. Он был настолько несуразным и уродливым, что вызывал одновременно жалость и смех. На секунду я даже всерьез задался вопросом о том, отчего на Сорха сплошь и рядом живут такие безобразные люди.

Пока я размышлял об этом, уродец так же пристально изучал и меня, время от времени почесывая свой бугорчатый, кривой нос. Эта часть тела занимала львиную долю лица, и на ее фоне и без того маленькие ассиметричные глазки сторожа казались еще более крохотными.

– Чем могу быть полезен? – произнес, наконец, крошка-старичок.

– Как мне найти место, где сегодня будут хоронить грузчика из порта? – поинтересовался я, одновременно заглядывая внутрь хижины.

Посреди дощатого пола стояла небольшая, явно детская, кровать. На ней в изобилии были разметаны самые разномастные подушки. Рядом с пестрым ложем, на котором наверняка отдыхал в свободное время уродец, громоздился странный стол, плавно перетекающий в шкаф, за стеклянными дверцами которого хранились стопки каких-то подшивок и плотно утрамбованных бумаг.

– Так его уже похоронили, – ответил старичок, снова поковыряв огромный нос.

– Как жаль… А где?

– А вон там, – он вытянул вперед непропорционально короткую ручонку с корявыми пальцами и махнул ей куда-то в сторону. – Прямо у старого дуба.

Я не стал благодарить смотрителя кладбища, вместо этого я резко повернулся и засеменил обратно к поджидающим меня спутникам. Подобравшись на расстояние, с которого мои слова уже должны были быть хорошо им слышны, я невольно выпалил:

– Знаешь, Барри, насмотревшись на местных жителей, я начинаю всерьез думать, что ты не так уж и плох.

Полицейский непонимающе выпучил свои наивные детские глаза. На воротнике его зимней куртки и на волосах я заметил крупные снежинки, такие же покрывали седую копну Хереса. Но у осадков был странный, нетипичный цвет – грязно-розовый. Подойдя вплотную к толстому инспектору, я смахнул с его лоснящейся проплешины несколько обледеневших кристалликов и растер их в ладони. Они тут же окрасились в мутный багровый цвет. Казалось, что внутри белых снежинок текла алая кровь, просвечивающая сквозь мерзлую воду.