Кристиан Винд - Призраки глубин

– Я хочу свои лекарства! Где мои лекарства?! Я не хочу это помнить, я не могу это больше выносить! Лекарства!

Мужчина вопил изо всех сил, бросаясь искалеченными руками на металлическую обшивку двери, из-за чего по комнате разносился гулкий скрежет. Через несколько секунд в дверном проеме палаты возникла сухая фигура в светлом застиранном халате, а чуть позже – еще одна. Но применять силу и не требовалось – безумец сам подставил руку для инъекции, после чего безжизненно рухнул на свою грязную койку.

– Ты поймешь… поймешь все позже… – бормотал он, погружаясь в счастливое неведение.

Я стоял над ним, пристально изучая его лицо. Отечные веки больного начали тяжелеть, в глазах вновь появилась поволока. Невидящим взором он сперва уставился в потолок, а затем провалился в сон, все еще мелко подрагивая.

– Вам пора, – прогремел позади голос сестры, вырвав меня из оцепенения.

– Да… Да! Пошли, Херес. Мы уходим.

– Наконец-то.

Моряк не стал скрывать своего ликования, когда мы выбежали под холодные струи ливня. До таверны было рукой подать, но я не был уверен, что шторм даст нам возможность добраться до нее так просто. Словно в подтверждение этих мыслей одна из каменных статуй, охранявших вход в лечебницу, сорвалась со своего места и упала на асфальт. Отколовшаяся голова ангела с мутными глазами прокатилась по насыпной дорожке, вымокшей от дождя, а затем остановилась у наших ног, буравя нас взором.

– Матерь божья!

Капитан отпрянул назад с гримасой потустороннего ужаса, а затем схватил меня за рукав с такой силой, что тонкая ткань плаща с треском разошлась по швам. Он тащил меня за собой едва ли не волоком, быстро удаляясь от ворот больницы.

– Погоди… Я больше не могу… Да стой же ты!

Промокшая одежда мешала мне передвигаться, и я не поспевал за своим спутником, повиснув в его руке, словно уродливая плюшевая игрушка. Ветер усиливался с каждым мгновением, глаза застилала мокрая пелена. Где-то за нашими спинами что-то с грохотом сорвалось и пролетело мимо, едва не задев мое плечо.

– Нам нужно укрыться, детектив, пока нас не пришибло чем-нибудь.

Он махнул рукой, указывая на темнеющее впереди строение. За стеной ливня я не мог ничего разглядеть, а потому согласно кивнул. Вода заливалась мне в ноздри и в рот, из-за чего я едва мог дышать. Казалось, что даже если мы каким-то чудом уцелеем под открытым небом, то захлебнемся от струй дождя.

Нашим спасительным укрытием оказался один из заброшенных домов. Он стыдливо ютился у дороги, поблескивая мокрыми стеклами. Дверь оставалась незапертой, а потому моряк, собиравшийся вышибить ее своим плечом, повалился на пол прихожей. Я ринулся внутрь следом за ним, плотно затворив створку и на всякий случай подперев дверь табуретом, стоявшим неподалеку. Электричества в доме не было – очевидно, где-то оборвался кабель.

Мы устроились внизу, на диване у камина. Херес быстро развел в нем огонь, побросав в пасть очага старые подшивки газет и сломав несколько стульев. Стало тепло и светло, и я смог снять с себя промокший плащ, усевшись поближе к камину. Спустя полчаса я уже почти полностью обсох. Пока я грелся у огня, капитан обошел весь дом и даже заглянул в содержимое шкафов и ящиков. Из спальни он вернулся с ворохом бумаг подмышкой.

– Погляди, детектив.

Он сунул мне в руки документы и банкноты. Я различил напечатанное выцветшими буквами имя хозяина дома, пересчитал сваленные рядом на полу деньги. Херес топтался надо мной, попутно разглядывая гостиную.

– Тебе не кажется это странным? – спросил он. – Зачем оставлять не только свой дом, но и документы, деньги, все те вещи, которые обычно люди забирают с собой в дальнюю дорогу?

Я молча сверлил взглядом латунную решетку сбоку от камина. Вновь возвращаясь в мыслях к последней фразе, которую обронил душевнобольной, я ощутил давящую пустоту внутри, граничащую с отчаянием. Внезапное озарение обычно приносит с собой чувство облегчения и радости. Но только не в этот раз.

– Никто не оставлял эти вещи, приятель. Потому что никто никуда не уезжал, – ответил я.

– Что ты хочешь сказать?

– Эти люди пропали. Так же, как мальчики с Континента. Так же, как дети с этого острова. Так же, как твой юнга.

– Но как? Кто и куда может девать столько народа? Это невозможно, – возразил моряк.

Он опустился на пол рядом со мной и вытянул огромные ладони к пылающему очагу. Мы сидели бок о бок, глядя на пляшущие языки оранжевого пламени, и слушали, как воет за окнами шторм. Его звуки были похожи на рев огромного свирепого животного, вышедшего на охоту.