Эдвард Ли - Хирургия Плоти

Я почти бежал за ней, всегда следом, никогда не поспевая за ней. Это напомнило мне историю Диккенса, несчастного циника, который увидел своё будущее и прошлое с помощью призрака. Но эта женщина не была призраком. Я прикоснулся к ней, она была материальной.

Она была настоящей.

Через несколько минут мы уже стояли на кладбище.

Да, это точно было похоже на историю Диккенса. У меня перехватило дыхание. Женщина стояла прямо, как шахматная фигура, указывая на надгробие. Я уже знал, что это не моя могила.

Она принадлежала моей жене.

- Истина, - сказала женщина.

Мои мысли казалось тикали в голове; моё смятение было подобно лихорадке. Сначала любовь, потом сострадание, а теперь… истина?

Какая истина была в том, что я смотрел на могилу жены? Она умерла много лет назад.

- Она питает тебя? - спросила женщина. - Эта истина?

Она умерла много лет назад, да, но даже после её смерти она была единственной настоящей истиной в моей жизни.

- Я любил её, - пробормотал я. – Очень.

- А она любила тебя?

Я кивнул головой:

- Да.

- Да?

- Да.

Она промолчала, оценивая меня.

- Тогда, - сказала она мне. - Истина есть даже в памяти. Ты должен помнить её любовь к тебе - эту истину. Это возносит нас, не так ли? Она питает нас, - eё взгляд, казалось, блуждал. - Эта истина.

Мне хотелось плакать. Теперь последнее видение обрело смысл. У меня была любовь. Моя жена любила меня. Многие люди, вероятно большинство из моих знакомых, никогда не любили меня. Только печальное факсимиле и горькая ложь. Мне хотелось упасть на колени к ногам пожилой женщины и заплакать, как маленький ребёнок. Потому, что не жестокость заставила её привести меня сюда. За всем, что она показала мне сегодня, стояла та же сила. Вещи, которые заставляли меня думать и видеть. Поэтому я понял, что жизнь - это дар, и даже когда люди умирают, даже когда происходят самые дерьмовые вещи, этот дар остаётся…

Мы вернулись тем же путём, каким пришли, через недра города. Теперь всё было по-другому: в свете уличных фонарей тротуар казался покрытым льдом. Шёл снег, но всё, что я мог чувствовать, было тепло, которое она показала мне.

Вот что я чувствовал. Мне было тепло. Я чувствовал себя сытым.

Она отвела меня обратно в переулок, к машине. Мы сели. Она расположилась рядом со мной, на пассажирском сиденье.

- Bремя ничего не значит, - сказала она.

Её голос был мягким, сладким для её возраста.

- Кто ты? - спросил я.

Она не ответила. Вместо этого она улыбнулась, или по крайней мере, мне так показалось, потому что я всё ещё не мог видеть её лица. Только отдельные фрагменты, как видения, которые никогда не сходились вместе.

- Ты ангел, да? - Наконец-то у меня хватило смелости спросить. - Тебя послали, чтобы удержать меня от самоубийства.

- Любовь, сострадание, истина, - сказала она. - Они что-то значат. Какая потеря для человека умереть в одиночестве, не зная правды.

Да, она была ангелом или чем-то вроде того. Первое, что она мне сказала, было что-то о Провидении.

Жадность, эгоизм, цинизм и Бог знает что ещё привели меня на грань самоубийства, но в последнюю минуту я был спасён, увидев хорошие вещи, вещи, которые превзошли всё плохое и злое.

- Истина, - сказала она.

- Спасибо тебе.

Почему-то я не удивился. Она выскользнула из чёрного жилета. Она была голая. Её груди были большими, с большими полными сосками. Они обвисли, но грациозно. Нежный изгиб её талии, тонкая белая кожа шеи, плеч, бёдер, всё тело казалось мягко сияющим в её возрасте, прекрасным в своей правде.

Вот в чем дело - в истинe. И я знал, почему она сняла пальто. Она привезла меня сюда не для того, чтобы трахнуть в “Порше 911”. Она показывала мне вещи всю ночь. Вот почему она была голой, чтобы я мог наконец увидеть её .

Я жаждал. Я хотел увидеть её тело, несущее такой блистательный дух. Сквозь ветровое стекло пробивался свет уличного фонаря. Теперь я мог видеть её тело, но всё ещё не мог видеть её лица, и я знал, что никогда не увижу её снова. Хотя, вы должны признать, это казалось уместным.

Лицо ангела не должно быть чем-то, что можно увидеть.

- Мы все здесь не просто так, - сказала она, наклоняясь ко мне. - И это моя причина. Покажи истину, заставь людей узреть истину.

Я взял её руку, провёл пальцами по её ладони. Я подвинулся ближе и начал трогать её грудь, провёл пальцами по её животу, вниз по её бёдрам, и сквозь толстые завитушки её лобковых волос. Она, казалось, ожидала этого, как будто это было какое-то спокойное предвидение. Это была не похоть, это вообще не было сексуально. Я просто хотел прикоснуться к ней.