Святослав Логинов: Зачёт

Лось казался настоящим великаном. Мускулистое тело возвышалось на стройных ногах так высоко, что казалось, будто мечущиеся волки ползают у самой земли. Лопаты рогов, до сих пор не сброшенных, уходили чуть ли не в небо, но то и дело ныряли оттуда навстречу хищникам, грозя одним ударом разделаться с любым их них. Седая борода, смыкающаяся с гривой, подчёркивала суровый вид великана.

Сутки большой лось уводил стадо от преследующих волков. Он и теперь мог бы неутомимо идти, но телята, которых было несколько в стаде, устали. Они уже не могли выдерживать нужный темп, и в скором времени стали бы лёгкой добычей волков. Тогда старый лось развернулся и пошёл навстречу хищникам. Он был спокоен и отлично понимал, что делает.

Первым метнулся на добычу Бандюк — самый здоровый и глупый член стаи. Казалось бы, глазом невозможно засечь его бросок, но нога, оканчивающаяся острым раздвоенным копытом, выстрелила навстречу, и Бандюк покатился, пятная снег кровью. И тут же в атаку пошёл Хар. Он прыгнул почти в то же мгновение, разве что фотофиниш мог бы заметить, что прыжок Хара был чуть позже. Но, в результате, удара копытом на его долю не досталось.

Волчий инстинкт требовал вцепляться в горло, но Хар видел, что горло надёжно прикрыто густой бородой, в которой клыки, безусловно, завязнут, и весь бросок уйдёт впустую. Хар сумел прыгнуть как надо, впился в шею там, где должна проходить сонная артерия, и повис всей тяжестью, стараясь достать пульсирующую жилу.

Лось мотнул башкой, встал на дыбы, замолотил передними ногами. Хар гигантской серьгой болтался у него на шее. Главное — не разомкнуть зубов, иначе попадёшь под копыта. Но уж этому учить не надо, челюсти сжаты мёртвой хваткой. Зато рывки погибающего зверя ускорили его конец. От каждого толчка клыки погружались в плоть, наконец, они достали боевую жилу и разорвали её. Кровь ударила фонтаном, рот Хара наполнился этой кровью: горячей, пресной на вкус, отвратительной…

«Незачёт…» — мигнуло где-то за глазами.

«Отстань, паскуда! Сам знаю, что незачёт, но сейчас надо работать, добывать мясо себе и другим волкам, иначе ослабнешь, и уже не будет ничего».

Как всегда в минуту смертельной опасности, глаза у Хара были открыты, и он видел всё, что творится вокруг. Волки убийственным хороводом кружили возле лося, готовые всякое мгновение наскочить и тут же отпрянуть. У них были две задачи: не попасть под удар рогов или копыт и не позволить лосю прежде времени упасть и кататься по снегу, чтобы задавить взявшего за горло Хара.

Мать, старшая из волчиц, серой молнией промелькнула под лосиное брюхо, рванула клыками за ятра и сумела отскочить невредимой. Чисто женский приём: другой зверь после такого прекратил бы сопротивление, но старый лось словно не почувствовал ничего и продолжал отбиваться. Молодой волк, почти сеголеток, зашёл с другой стороны, чем висящий Хар, рванулся к лосиной шее, но подавился жёстким волосом, сорвался и был поддет широким рогом. Коротко визгнув, он отлетел в сторону.

Последнее усилие отняло у лося остатки сил, ноги его подогнулись, и он упал на истоптанный и залитый кровью снег, уже не стараясь задавить Хара, а просто бестолково дёргаясь.

Хар успел разжать зубы и отскочить в сторону. Теперь стая справится и без него, лося добьют быстро и безжалостно.

Откатившись от битвы. Хар поднялся. Качало его хуже пьяного, ноги не держали. А если бы было не четыре лапы, а только две? Ведь не устоял бы, ткнулся носом в снег. Так что во всяком положении есть свои плюсы. Как сказал некогда Отто Бисмарк: «Из каждого свинства можно извлечь кусочек ветчины». Что такое ветчина, Хар помнил хорошо, кто такой Бисмарк — забыл. Ну, да ничего — вспомнится.

Волки мельтешили вокруг бьющегося в агонии гиганта. Соваться к нему вплотную по-прежнему было опасно, хотя копыта били уже не прицельно. То один, то другой волк подскакивал, рвал тушу клыками и спешил убраться в сторону.

Сеголетки попросту кружили, примериваясь, но не смея пустить в ход зубы. Хар видел, что вместе с ними мечется и Серунь. Скотина, даже сейчас трусит ввязываться в драку, а лишь изображает что-то.

Хар напружинил ослабевшие лапы, возвращая им прежнюю силу, со спины прыгнул на лежащего лося, принялся рвать бок. Главное, не увлекаться, лось, казалось бы, полностью мёртвый, может неожиданно взбрыкнуть и забрать с собой ещё одну волчью жизнь.

Наконец, разорванное брюхо расселось, вывалив внутренности. Хар впился в тёплую печень. Противно, но есть можно. Взрослые волки старались рядом, выдирая лакомые куски. Молодёжь ждала своей очереди. Тут уж Серунь оказался в первых рядах. Хар грозно рыкнул, лязгнул зубами, едва не зацепив Серунино ухо.