Наталья Тимошенко - Дар

Леонид — или, как звала его Лера, Лео — сидел рядом с ним на диване и развлекал его разговорами. Поначалу Марк и Рита чувствовали себя неловко, но довольно скоро это прошло. Леонид оказался простым в общении, приятным человеком. Он даже просил звать его на «ты», но они пока не смогли перебороть себя. Пусть он выглядел несколько младше своих лет, в простых джинсах и легкой рубашке ему нельзя было дать больше пятидесяти, несмотря на седину в волосах, но они все же не забывали, что он почти ровесник отца Марка. Это Лера могла звать его как угодно, все же она с ним спит, а они предпочитали относиться уважительно.

Поначалу они вообще несколько опасались его и не знали, чего ждать от этой встречи. Что если он просто выбирал момент, чтобы заявить, что им лучше держаться подальше от Леры? Что он не хочет, чтобы они втягивали ее в очередные авантюры? Но время шло, а он ничего такого так и не сказал, даже когда остался с Марком наедине.

Мясо приготовилось ровно за пять минут до наступления Нового года и было подано на стол в тот момент, когда Президент уже начал произносить речь.

— Все такие красивые, один я как бомж, — в очередной раз проворчал Марк, когда в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь речью из телевизора.

Рита с улыбкой посмотрела на широкие спортивные штаны. Ни одни джинсы не налезали на гипс, поэтому ему пришлось надеть их. Все не переставали подшучивать над ним весь вечер, он притворно ворчал, провоцируя новые смешки.

— Ты, главное, не забудь, что как встретишь Новый год, так его и проведешь, — напомнила Лера.

Марк схватил с небольшой тарелки оливку и швырнул ее в Леру. Та успела увернуться, и маленькое мокрое пятно осталось на стене за ней. Мандарин, посланный ее рукой, задел Марку плечо, вызвав взрыв хохота. Леонид, конечно, ничего это не видел, но улыбнулся, догадавшись, что за столом происходит что-то веселое. Рита тоже смеялась, хотя привитые бабушкой правила и пытались бунтовать против такого рода развлечений. Точнее всех оказалась Соня. Пара конфет угодила точно в лоб сначала Марку, а затем и Лере.

— Кажется, я зря учил тебя целиться, бросая снежки, — рассмеялся Марк, демонстративно потирая лоб.

Возможно, бой продолжился бы, если бы в этот момент со стороны телевизора не послышались удары курантов.

— Черт возьми, сейчас все пропустим! — взвизгнула Лера, вскакивая из-за стола.

Остальные тоже поднялись, даже Марк, тяжело вздохнув, взял стоящие рядом костыли. Леонид быстро и ловко откупорил шампанское и разлил его в подставленные ему бокалы, почти ничего не разлив.

— Опыт не теряется со зрением, — многозначительно усмехнулся он.

Звон бокалов сменился звуками гимна, шипучие пузырьки приятно щекотали желудок, и Рита только сейчас вспомнила, что впервые не загадала желание под бой курантов. Возможно, потому что сейчас ей было нечего желать. Последние несколько дней дали понять, что ей на самом деле дорого, и она хотела только одного: чтобы все это не исчезло. Ей было все равно, что Соня не разговаривает и никогда не заговорит. Она должна смириться с этим сама и научить дочь не страдать, когда та поймет, что отличается от других детей. Наверное, стоило понять это раньше, как понял Марк.

Бабушка шла на поправку самостоятельно, без ее помощи. И когда случится так, что она умрет, Рита и с этим должна будет смириться. Срок есть у каждого человека, и не ей его отодвигать. Даже Смерть не может оставить в живых того, кто должен умереть, так почему она, самая обычная в мире женщина, считает себя в праве нарушать этот порядок?

Марк снимет гипс и снова сменит костыли на трость. Она должна принять его нежелание тратить время на реабилитацию. Это его право. Как и право заниматься тем, что ему интересно. Писать картины, а не обложки, слышать призраков, а не оставаться равнодушным к их появлению. Она должна смирить в себе гордыню и желание устанавливать в жизни других людей тот порядок, который нравится ей. Любить их такими, какие они есть.

Рита почувствовала прикосновение к своему плечу и обернулась. Марк стоял совсем рядом, улыбаясь ей.

— Ты загадала желание? — шепотом поинтересовался он.

Она с ответной улыбкой качнула головой.

— Мне нечего загадывать.

Светлые брови взлетели вверх.

— Ну что ж, тогда меня не будет мучить совесть за то, что я загадал два. Будем считать, что это за нас обоих.

Он наклонился к ее лицу и коснулся губ в нежном поцелуе. За окном рвались петарды, взлетали в воздух фейерверки, но в гостиной было тихо и уютно. Леонид и Лера тоже о чем-то тихо переговаривались на диване, и только Соня нетерпеливо подпрыгивала рядом с большими часами. Обычно подарки на день рождения ей дарили с утра, но сегодня Марк показал ей, где должны быть стрелки на часах, когда наступит ее день рождения.