Сергей Алексеев - Пятый всадник

В общем, он вел к тому, что искать надо покорную. У всех у них, типа есть генетическая память, призывающая к подчинению. Но сучье общество сбивает эту настройку, не дает жить в соответствии с природными установками. Поэтому сейчас брак для мужика – это тюрьма, война на два фронта и никаких прав. Ни в ухо дать, ни рожать не заставить. И если нельзя семью устроить по-старому, как в Древнем Вавилоне или хотя бы при Иване Васильевиче, по «Домострою» – то не надо никак. Отделение. Сепарация. Жизнь для себя.

Вот такие вещи он глаголил. Я не стал спорить. Разговор оставил у меня смешанное чувство. Какое-то здравое зерно даже в этом мутном потоке было. Но многое мне казалось совсем не здравым. И даже вредным. Но он был мой друг и я не стал ему это выговаривать, так как давно понял, что взрослого человека ничему учить не надо. К тому же все это существовало не в вакууме, а было частью общественной парадигмы, при которой одни ударялись в криптоисторию и родноверие, другие в традиционные религии, третьи в какие-нибудь восточные мистики или радикальное левачество. Вася выбрал свой вариант, успев перед этим побывать и в других течениях. Я бы назвал это все постмодерном, но не уверен, верный ли термин. Но правда в том, что все эти течения никак не мешали власть имущим делать их гешефт.

Каждый отвечает за себя. А у меня были важные цели. Про выживательство я ему тоже рассказал, и его зацепило. Сказал, что я прав. Но виноваты, мол, все равно бабы.

Попрощались, и я выключил комп.

Но потом все-таки открыл еще ЖЖ со смартфона. Хоть тот Журнал и стал уже давно полумертвый, все умные люди оттуда разбежались. Система интеллектуального засирания мозгов сразу подсунула мне статью про коммуну феминисток на Дальнем Востоке. Посмеялся.

А вот статья на Lenta.su уже смеха не вызвала. Она была про снижение рождаемости и перспективы депопуляции регионов Нечерноземья. Но читателей успокаивали – мол, эффект будет сглажен за счет повышения иммиграции из стран ближнего зарубежья.

Вот спасибо вам. Я выключил телефон уже окончательно, но завел второй будильник, потому что всегда трудно просыпался, и улегся на жесткий диван. Сон срубил меня внезапно, как топор викинга рубит по башке беззащитного земледельца.

Тем вечером я вышел за хлебом. Это была официальная версия. Конечно, не только за этим. Мне надо было подышать «свежим» воздухом улицы и привести свои мысли в порядок. Мне это иногда нужно, а теперь в особенности.

Светящаяся зеленая точка в темнеющем (но не темном!) небе, горящая даже ярче луны.

«В небе комета – близких несчастий верный знак», вспомнил я. И, придя домой, узнал из Интернета, что в небе северного полушария действительно появилась комета «Сунь-мэй» (по имени какого-то китайского демона). Астрономы заметили ее еще месяц назад. Но, естественно, опасности столкновения не было.

Проклятая комета сияла как изумруд в сто карат.

Я так задумался, что забыл о том, зачем пошел и вернулся домой с пустыми руками. Там меня ждала жена, носившая моего ребенка. И ненавидевшая меня, хоть и скрывавшая это под маской презрительного равнодушия.

Естественно, я узнал о себе много нового. Вяло отбрехиваясь, я думал о том, что чудеса должны случаться. Я молил бога, чтоб курс этого болида пересекся с орбитой Земли в нужно месте. И местом падения стал бы наш край. Пусть все закончится быстро. Пусть тут будет лавовое море. Сгореть в эпицентре взрыва в 100 гигатонн наверно не больно. Лишь бы не видеть ее глаз.

Про других людей, которые на такое не подписывались, в такие моменты обычно не думаешь.

Запись номер Три

Больше в начале лета ничего примечательного не произошло. Мы с Настей так же жили в одной квартире. И даже иногда разговаривали. Но обычно о том, что купить в магазине и кто должен платить за свет.

Июнь выдался сухим и жарким. Комета разминулась с землей. Астрофизический конец света был отложен на двадцать пять лет.

Но социально-геополитический вполне еще мог случиться.

Я сидел перед ноутбуком, даже не заметив, как вошла она. Как всегда грациозная как лань. Я узнал зеленое платье, в котором она была в наш первый вечер. От нее пахло духами, запах которых я тоже не мог не узнать. Ее фигура уже имела намек на ее статус, состояние… в общем, на то, что было у нее внутри, но это ее совсем не портило. Она была такой же красивой, объективно. Даже чем-то привлекательнее. Я сам не худой и тростинок никогда не любил.

Куда-то уходит? Кого-то нашла себе? Или просто хочет меня помучить?