Максим Кабир - Пиковая Дама [сборник]

«Вольво» мчался по трассе. С боков распростерлись луга и поля, побеленные порошей. Впереди — высотки, жилые и еще не заселенные. Надпись на билборде гласила: «Место счастливых людей».

Антон поморщился как от изжоги.

Зеркало Чижик запихнул в шкаф — остался выцветший овал на бежевых обоях. В ванну он не заходил. Умывался на кухне, зубы вовсе не чистил. Жевал мятную резинку так агрессивно, что челюсти ныли и боль отдавала в резцы.

Родители гостили у кумовьев. Сумерки заполняли пустые комнаты. Чижик включил везде свет, но большинство лампочек перегорело. Перепад в сети или… или что-то наподобие.

— Изи, мэн, — бормотал Чижик. — Изи…

Он заперся в спальне. Хватался как за спасательный круг за артефакты двадцать первого века: постер с Дэдпулом, диски с играми, ярлычок скайпа — курсор испуганно ткнулся в него. Чижик представил, что снаружи ничего нет: ни людей, ни городов. Только каркасы недостроенных зданий, только ветер, вороны и зеркальные лужи в траншеях.

Матвей умер сорок часов назад. Приступ случился в квартире Аньки, на Анькиных глазах. Лежит в морге, окоченевший. В теле уже происходят бесповоротные изменения.

Чижик решил повременить со скорбью. Он грыз ногти, слушая вибрацию скайпа, и напружинился, когда на экране возник Экзорцист.

— Слава богу, — зачастил Чижик. — Слава богу.

Межкомнатная дверь задребезжала в своей коробке. По коридору прошелся сквозняк. Казалось, у сквозняка были ноги. И что-то металлическое, щелкающее в тишине.

Чик. Чик. Чик.

За спиной Экзорциста виднелись книжные полки. Покачивалась клетка с канарейкой. Бородатый мужчина поджал тонкие губы и хмуро протирал стекла очков.

— Мы договорились, — сказал он, — только если что-то серьезное!

— Серьезное, — быстро закивал Чижик. Он посмотрел на дверь. Полоска света от коридорной люстры исчезла. — Она не отстает.

— Она… там? — В голосе прозвучало любопытство. Экзорцист выгнул шею, словно пытался заглянуть через монитор.

— Д-да.

Кругляш дверной ручки прокрутился вправо-влево. В алюминии отражалась деформированная комната и окаменевший подросток.

— Что мне делать? — отчаянно спросил Чижик.

— Я уже сказал…

— Пожалуйста!

Экзорцист помедлил.

— Хорошо. У вас есть радиоприемник?

Запах квартиры был до дрожи родным. Антон прежде не замечал этого едва уловимого аромата. Хотелось зажмуриться и вкушать его, пропитаться, чтобы принести капельку дома на дачу.

Кухню заливал тусклый солнечный свет.

Марина сидела напротив. Серьезная, бледная, укутанная в шаль. Их разделял не стол, не чашки с источающим пар чаем, не финики на блюдце. Расстояние между ними было чудовищным: ущелье, пронизанное ветрами ссор и сколков.

— Умер? — повторил Антон.

— Да, упал прямо в детской. Позавчера. Аня вызвала скорую. В больнице его не стало. Врачи сказали: инфаркт.

Антон смутно помнил плечистого золотоволосого мальчишку с четырнадцатого этажа.

— Ох, блин. — Он помассировал переносицу. — А ты где была?

— Ездила по делам.

— Что отхватила?

— Трехъярусный резной буфет. Немецкий… — Марина осеклась, сообразив, что он подтрунивает. — Я же не знала. Как я могла знать, что к нам заявится мальчик и что он умрет чуть ли не у Аньки на глазах?

— Бред какой-то. — Антон подвигал блюдце. — В семнадцать лет — инфаркт? Разве бывает такое?

— Экология, — неопределенно повела плечами Марина. Этим волшебным словом объяснялось что угодно. — Мама Матвея на таблетках, на успокоительных еле держится. Такое горе, представь.

«Не буду я представлять, дудки».

В душе Антона бурлил ужасающий коктейль. Нежность и раздражение. Ласковая флейта и барабанный бой. Тяжело объяснить, еще тяжелее сосуществовать с этим хаосом.

— Как она отреагировала? — Антон показал глазами в коридор.

— Как-как? Плохо. Плачет, бедная.

— Тут ничего не поделаешь. Нужно пережить.

— Это еще не все.

Антон вздохнул.

— Смерть мальчишки — еще не все?

— Нет. Аню как подменили. И это не связано с Матвеем. — Марина понизила голос. — Неделю назад Анька ко мне пришла, вся дрожит. Говорит, вызывала с ребятами Пиковую Даму.

— Кого?

Марина состроила фирменную гримасу: «Забудь, ерунда». Такой гримасой заканчивались все их пробы найти общий язык.

— Ну ты что, не знаешь? Пиковая Дама, типа Бабы-яги. В зеркало надо ее позвать. Десять раз или тринадцать, не помню.

— И что? Марин, я зачем с работы сорвался? Чтобы про игры Анины слушать?