«Сегодня кто-то из нас снова умрет», – с тоской подумал каждый из Стэнфордов.
Они уже давно осознали связь между этапами и исчезновением одного из них. Но этап полностью проходил на подсознательном уровне, и никто из них не мог после его завершения вспомнить, что именно происходило во время этапа. Всплывали лишь отдельные моменты, из которых сложить картинку было невозможно. Стэнфорд полагал, что Доктор вводит их в транс с помощью какого-то наркотика. И в этом полубессознательном состоянии между Стэнфордами происходит нечто вроде поединка, в котором выживает сильнейший. Считать это курсом лечения было уже глупым, но Стэнфорд никак не мог понять, для чего все это нужно Доктору. И еще Стэнфорд все время ощущал за собой слежку – даже, когда рядом не было камер наблюдения. Словно человек – невидимка ходил за ним по пятам и заглядывал ему в душу. Несколько раз он даже специально резко оборачивался, но никого так ни разу и не увидел.
«Это паранойя, дружище! Не забывай, что ты все-таки псих, и находишься в дурдоме. Поэтому эти видения тебе как родные. У всех психов бывают видения, галлюцинации, мания преследования», – звучал собственный голос в голове Стэнфорда.
Тем не менее, он начинал все более четко мыслить, осознавать происходящее вокруг. В последнее время он чувствовал себя уверенней, сильнее. Стэнфорд не понимал, чем вызван такой прилив сил, но связывал это с «лечением» Доктора.
Но это было днем. А по ночам он метался в полусне, ему снились кошмары, кровь, зеленый свет, в ушах стояли дикие, безумные вопли и стоны. И каждый из этих кричащих голосов был до боли знаком Стэнфорду, ибо это были его собственные крики. Он просыпался в совершенно разных местах, хотя в пределах отведенной ему комнаты. Часто вещи вокруг были сломаны, его одежда изорвана в клочья, а на босых ступнях его ног утром появлялись то грязь, то кровавые пятна.
Доктор объяснял это лунатизмом, не вдаваясь в дальнейшие объяснения. Вещи и одежда – возможно. Но каким образом он попадал на улицу, где ходил босыми ногами по грязной земле? На этот вопрос Доктор не отвечал, а лишь внимательно осматривал ноги Стэнфорда, делал себе какие-то пометки и уходил.
Ассистенты Доктора за все это время не проронили ни слова. Даже звуков не издавали. Жутко было находиться в их компании. Все, как на подбор, блондины с ярко-голубыми глазами и плотно сжатыми губами. Стэнфорд даже ни разу не видел, чтобы кто-то из них зевнул, чихнул или вообще подал какой-нибудь признак человеческой принадлежности.
И сейчас эти ассистенты, окружив Стэнфорда кольцом, завели его в «процедурную комнату», как ее называл Доктор.
– Стэнфорд, присядь, – Доктор, как обычно, во время проведения этапов, был в черном балахоне с капюшоном. – Сегодня все будет посложнее обычного.
Стэнфорд уселся на кушетку.
– Что значит, посложнее, Доктор? Учитывая, что я те разы вообще не помню? Лишь обрывки.
– Именно. Сейчас, когда ты уже достиг третьего этапа, я кое-что тебе расскажу. не все, но кое-что. Дело в том, что я… Как бы это выразиться… Не совсем тебя лечу.
– Что это значит? А что же вы тогда делаете? Для чего это все? – Стэнфорд подскочил с кушетки.
– Успокойся, присядь. Прошу тебя, присядь, – Доктор повысил тон. – Давай определимся таким образом. Назовем это экспериментальным лечением. Я практикую новейшую методику, которая поможет тебе обрести истинного себя и выведет на новый уровень сознания. Но существует одна проблема – я могу контролировать твои психофизиологические процессы только, когда ты бодрствуешь. Во сне ты становишься свободным от моего контроля. Ибо сны неподвластны никому, в том числе, и времени. Неоднократно совершались попытки подчинить сон, научиться им управлять, однако были получены лишь мнимые результаты, несоответствующие истине. Во сне каждый свободен. Даже законченные преступники в своих снах могут наслаждаться свободой, сидя с удочкой на берегу реки или играя со своим сыном в бадминтон на лужайке. Сон – это иная форма бытия, совершенно непостижимая и невозможная к управлению. Сон формируется твоим собственным сознанием, несмотря на то, что это я погружаю тебя в него. Я могу лишь тебя вовремя разбудить, прервав твое видение, но создать видение, нарисовать тебе конкретную картинку ни я, никто другой, даже Создатель, не в силах. Человек наделен совершенным механизмом под названием мозг. И одной из функциональных особенностей этого механизма является создание сна. Но, в отличие от кинопроектора, куда пленку заряжает киномеханик, мозг в подавляющем числе случаев сам решает, какой фильм ему вывести на белую простыню экрана.
Читать дальше