Майкл Лекс - Альтернатива

–Каким бы странным это не показалось, но сегодня все живы.

–Правда?! – Настя не поверила словам своего знакомого.

–Правда, правда. А теперь ложись и отдыхай. Тебе необходимо восстановиться как можно быстрее. А я пока схожу и приготовлю всем завтрак.

–А Вера? – Пронзительный взгляд обжег Никиту. – С ней тоже все в порядке?

–Точно, может Вера уже все приготовила. – Выкрутился парень. – Будем на это надеяться, ибо повар из меня не лучше, чем из слона конькобежец. Тем более в такое время.

–Хорошо. Тогда я и вправду лучше посплю. Спасибо тебе за все, Никит. С меня должок.

–Что за глупости?! Мы ведь должны помогать друг другу. Отдыхай и ни о чем не беспокойся.

Никита развернулся и уже было вышел, как вдруг что-то его остановило. Он повернулся к девушке для еще одной короткой фразы.

–У тебя… У тебя еще осталась та маленькая икона с молитвой на обороте?

Могло показаться, что Никита даже покраснел от сказанного.

Настя, нисколько не смутившись, вытащила из-под подушки золотистую ламинированную картинку и протянула стоящему перед ней атеисту.

–Спасибо. Я… я верну, как только зайду в следующий раз.

Настя кивнула и через боль выдавила понимающую улыбку.

Никита сунул икону в карман и на этот раз окончательно удалился из комнаты.

Родная темнота стала для обывателей этого дома прибежищем, кошмаром и привычкой. Даже тусклый свет лампы казался совсем не нужным – он был чужд. Пыль крутила вальсы среди бездушных стен, пытаясь хоть немного подбодрить мрачного клоуна. Клоуна, который не веселит людей и не улыбается им, а того, который безумно бледен и отчасти смешон. Дите страдания, стоящее у потерянной принцессы Несмеяны.

Больше Данил не рисковал открывать белое покрывало. От картины, которая ему откроется, он вновь потеряет сознание. И, вполне возможно, навсегда.

Куски разбитого стекла лежали в том же беспорядке, еще раз напоминая об ушедшей жизни. Как же маняще они зовут! Скрежет их существа о ледяной пол так и поет в унисон со скрежетом родного сердца. Данил не ослушался зова и взял осколок в ладонь. Если повезет, то он пройдет сквозь ребра. Если же не пройдет, всегда есть горло.

Кончик осколка легонько коснулся левой груди, обозначая точное место. В самое сердце.

Данил задумался. Точнее, просто забылся. Нужно ведь подвести итог своей жизни. И вспомнить Веронику, на случай, если они, вопреки мечтаниям, больше не встретятся.

Вечно странный подросток, отрафированный от общества. От класса, от людей, даже от семьи. Если бы он попытался стать их частью, то его ждало сплошное разочарование и непонимание. Слишком странные мысли обитали в его голове. Слишком удручающая и пугающая поэзия. Именно в ней Данил и нашел свою отдушину, свою первую любовь. Она же и спасала его от одиночества, непонимания, безразличия.

Ну и проверенные людьми на протяжении многих веков средства лишними не оказались: алкоголь, сигареты и шлюхи с внешней стороны. С внутренней: книги, музыка и искусство. Первое создавало иллюзию удовольствия и собственной необходимости. Второе перекрывало эти потребности, просто отвлекая от них. Но что бы Данил ни делал, чем бы ни занимался, ощущение потерянного человека так и не покинуло его. Подкосили значимые провалы на конкурсах стихов, рассказы стали вовсе мрачные и скучные, перспективы сгорали, словно лист никчемной писанины в огне костра. Подкосил уход из жизни отца и важного друга. Бесконечное одиночество начало давать свои плоды: депрессия, отстраненность, уныние. И Вера стала настоящим выходом из этой статичной задницы.

Минут двадцать потребовалось Данилу, чтобы вспомнить про все значимые моменты с этим человеком в кратчайших подробностях. Конечным воспоминанием всплыло в памяти солнце, тот берег, и их нежные, такие близкие объятия. Подобную комбинацию чувств трудно описать, а еще труднее составить. Быть может, это был счастливейший момент его жизни. Когда она обрела некий смысл, когда она стала нечто большим, чем просто конвейером удовольствия и страдания. Но, увы, всему наступает конец.

Рука вытянулась вперед. Катапульта со смертельным снарядом заряжена. Больше медлить не имеет смысла. Данил трепетно, боясь повредить до сих пор нежную кожу, обхватил ладонь мертвой девушки и сжал ее. Для него эта рука до сих пор была теплой и родной. И только настал момент согнуть руку и покончить с жизнью, как Данилу пришла в голову одна мысль. А точнее, один образ, который разрушил столь твердое намерение.