Кристина Александрова - Идеальное искажение

– На какой глубине под нами песок? – спросил Тимур у Арса.

Тот всмотрелся в глубину, покачал головой, закрыл глаза.

– Не знаю, – сказал он. – Метра три, наверное, может меньше.

Тимур кивнул. Краем глаза я заметила, как он обернулся ко мне.

– Если не хочешь этого делать, только скажи, – в очередной раз повторил он.

– Хочу, – не оборачиваясь отозвалась я. – Я должна узнать правду.

Полчаса назад закончилось обсуждение на тему «кто же должен нырять». Тимуру нельзя – его контакт находится ближе всего к нам, а значит, он надёжней нас всех вместе взятых. Арсу нельзя – морская вода, самоубийство, все дела. Магда спустилась в ближайший отсек, чувствуя, что идёт ко дну привыкания, и не хотела нам навредить. Ну что, есть другие варианты?

– Тогда погнали, – сказал Тимур.

Я кивнула, перелезла через бортик и всмотрелась в чистую воду. Песчаной косы не было видно, понятия не имею, как мы умудрились рассмотреть её в прошлый раз. Я в последний раз оглянулась на Тимура и Арса, оба одновременно кивнули мне. Я в последний раз набрала побольше воздуха в лёгкие и зажмурилась. Прежде, чем нырнуть, мне следовало коснуться морской воды, чтобы искажение не откинуло меня назад, и потому я осторожно спустилась, держась за поручни.

Вода была ледяной, но уже через мгновение мне стало легче – Арс и Тимур одновременно поддерживали меня искажением. Предполагалось, что я смогу дышать под водой и видеть всё, а ещё – что они же меня и направят туда, куда нужно, но мне всё равно было страшно. Кто знает, это же искажение, оно может сработать как угодно…

Я отпустила поручни и окунулась в воду с головой.

Снова холод, снова он сменился теплом. Я неожиданно поняла, что и не промокла толком, разве что по колено, потому что ровно настолько погрузилась в воду мгновение назад. Я нерешительно открыла глаза. Меня окружало что-то вроде воздушного пузыря, но он был не круглым, а облегающим, как костюм. Меня несло вниз, к песчаной косе, и я не могла проконтролировать движение, разве что смотреть по сторонам. Я оглянулась – песчаная коса тянулась по маршруту нашего следования далеко-далеко назад, и, видимо, её действительно кто-то прокладывал.

В то мгновение, когда я опустилась на песок и коснулась его обнажёнными подошвами ног, движение остановилось. Пузырь мгновенно испарился до пояса, джинсы моментально промокли, а я ощутила, как меня наполняет чужое искажение. А вместе с ним что-то, похожее на панику – на миг я задумалась о том, что будет, если воздух исчезнет.

И он исчез. Я обнаружила себя в чужом теле на берегу моря. На это место уже опустились вечерние сумерки, в вышине зажглись первые звёзды, но человек, ведущий нас этой песчаной косой, явно не собирался ложиться спать.

– И почему я не удивлён, – произнёс его голос моими губами. – Я так и думал, что это будешь ты.

– Думал? – спросила я. – В смысле?

Человек в моём теле сделал несколько шагов по песку. Он удивительно легко держался под водой, как будто она ему совершенно не мешала, и ему, кажется, даже не было холодно.

– Я с самого начала сказал, что ты обладаешь колоссальной силой, – отозвался Артемис. – Я думаю, что наконец нашёл в тебе идеальное искажение.

Я застыла.

– О, ты, наверное, хочешь знать, что это значит, – ухмыльнулся он. Развернулся и снова зашагал по песку. – Позволь кое-что тебе показать.

Он взмахнул моей рукой, и из песка передо мной в его теле появились удивительные песчаные скульптуры. Высокий парень, сгорбившийся, повернувшийся спиной к двум женщинам, протягивающим к нему руки. Скульптуры были проработаны до мельчайших деталей, я могла даже рассмотреть юношеские прыщи на лице парня и каждый волос в причёсках женщин.

– Существовал на свете нулевой пациент, рождённый с искажением, – заговорил Артемис моими губами. Я слушала, боясь пошевелиться, и молила небеса о том, чтобы парни слышали его тоже. – Его способности проснулись в четырнадцать, и с тех пор он не знал ни дня покоя. Все его мечты сбывались, как по мановению волшебной палочки, кроме одной – мечта избавиться от этого дара. Или проклятья. Кто знает.

Песчаные фигуры эффектно рассыпались мокрым песком, и на их месте выросли новые. Две женщины лежали возле моих ног, а рядом с ними на коленях, сжавшись в комочек – тот же самый подросток.

– Любое, даже неосторожное слово воспринималось искажением как приказ к действию, – продолжал Артемис. – Тебе ведь это знакомо, правда? Как, наверное, знакомо и обычная подростковая злость на родителей.