Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

Черта с два.

— Нет. Я могилу выкопала, и вправе знать, почему, — опускаю девочку на землю и заслоняю собой. Пусть стреляет, если хочет.

Вопрос времени, когда мрак вокруг вновь заживет собственной жизнью. Мне нечего терять.

Она сжимает кулаки. Я — нож. Втягиваю цветочный запах. Странный выбор духов, совершенно не подходит незнакомке. Девушка до желваков стискивает зубы. Наконец, вздохнув и закатив глаза, садится на рюкзак.

— Привидение вы наверняка опознали. Они существуют, впечатлились и проехали. Этот дух… человек. Ребенок. Перед смертью жил здесь вместе со своей семьей. Их было четверо. Мать, сын и две дочки. Отец пропал без вести на охоте, после чего вдова подрабатывала колдовством. Или просто знахарством, но слухи о ней пошли плохие… да, магия тоже существует, заткнись, — закрываю рот. Шар качается и искрит. Девочка высовывается, привлеченная сказкой и волшебным огнем. Охотница, замолчав, задумчиво щурится.

Рассматривает меня.

— И что дальше? — ежусь. Каменею, чтобы не обернуться, не проверить темноту — ее она ищет? Нет, моих монстров больше никто не видит. Чувствует, слышит. Не более. Провожу ногтями по шраму. Осколок в наполняющейся кровью ладони на

секунду затмевает реальность. Девушка склоняет голову набок. Продолжает чуть мягче:

— Неудивительно, что все так кончилось: они жили на отшибе, ни с кем не общались. К тому же, как я узнала, женщина была молодой и симпатичной, к ней стали захаживать мужчины, что не нравилось ревнивым соседкам. Идеальная мишень. Сначала травили по мелочи, потом дела пошли хуже. В итоге вдова покончила с собой. Пыталась убить и детей, но вышло только с младшей, другие сбежали. Когда соседи пришли жечь ведьму, нашли два трупа. Закопали, но спалить тела и дом не дал наш новый знакомый, — призрак на пороге бесстрастно мерцает, привязанный к мертвецам в яме.

— Кто он? Их папа? — спрашивает девочка. Прижалась к моему боку и трясется, но, кажется, теперь лишь от холода. Обнимаю и говорю раньше незнакомки:

— Один из детей.

Девушка хмурится:

— Верно.

— Откуда ты знаешь? — девочка трет красный нос. Пожимаю плечами:

— Просто угадала.

— Сбежавший мальчик не пережил ночи в лесу: разорвали волки. Останки нашли и даже похоронили по всем правилам, но призрак никуда не делся. Его сестра, очевидно, оказалась удачливей. Выжила и продолжила род, — охотница на привидения коротко улыбается девочке. — Благодаря ей ты появилась на свет. Ровно семь лет назад, верно?

— Д-да…

— Тот мальчик умер в день своего рождения. Ему тоже исполнилось семь. Став призраком, он приходил за помощью к твоим предкам, но никто не смог упокоить его, — но пытались, ведь яму начали раскапывать. Почему остановились? Что с ними случилось? — Многие даже не добирались сюда: если не трогать духа, он просто проторчит перед тобой, пока день не кончится, а потом исчезнет.

Девочка энергично кивает:

— Да! У моей бабули так было! И у папы…, наверное. Он не говорил. Как думаете, он был здесь? Он поэтому… молчал целый год до следующего дня рождения, — коротко заглядывает в могилу. Добавляет, без перехода:

— Он запрещал мне смотреть ужастики… хотя теперь я и сама не буду.

— Будешь, не волнуйся, — успокаивает девушка. — Через месяц сегодняшний день покажется всего лишь очень ярким сном или услышанной сказкой, я обещаю.

— Конечно, нет! Как такое может быть?! — удивляется малышка. Незнакомка беспечно отмахивается, но в прищуре светлых глаз прячутся искры: она знает, о чем говорит.

— Они хотят попрощаться. Все трое еще тут, и им важно знать, что ты расскажешь их историю.

— Зачем? Кому? Кто мне поверит?

— Однажды у тебя будут дети. Дети любят истории, даже страшные. Пусть не поверят, но запомнят. Перескажут своим детям, — она поднимается с рюкзака. — Те передадут дальше. В самом конце память — все, что остается. Без памяти тебя будто и не было никогда. Что может быть страшнее? — опять разглядывает меня, водит пальцем по губам. Не выдерживаю:

— Что?

— Ничего, — смаргивает, шарит по карманам. Достает потертый блокнот. — Суть в том, что сейчас эти четверо — лишь местная страшилка. Заложные покойники. Мы должны вернуть им лица. И надо поспешить: время роз заканчивается. Духи тоже боятся умирать, и, возможно, будут сопротивляться, — из ямы тянет холодом. Заглянув внутрь, вижу, что цветы ссохлись и потемнели, а выкопанная земля ручейками бежит вниз. Голова идет кругом, мигрень простреливает виски. Зажмуриваюсь, сжимаю стучащие зубы, выдавливаю: