Raymond Abaddon - Дорога огня

Черт, мне нужно отвлечься. Я знаю способ. Выдыхаю:

— Потом закончат. Сейчас — один на один. С каждым, — Смуглянка тут же свистит, привлекая внимание. Бегло обьясняет подошедшим: спарринг до пяти минут или стопа, никаких взрывов и сломов реальности, иначе барьер тренировочного корпуса ответит мощным ударом, никакой темной магии — по той же причине.

— Остальное можно? — С кривой усмешкой тянет самый высокий парень в группе. — И что будет, если я выиграю у капитана?

Присматриваюсь. Блондин в обтягивающей крепкие мышцы футболке. Патрик Доу — вспоминаю имя. Что ж, Патрик, ты первый.

— Вот сейчас попробуешь и узнаешь, — приглашающим жестом указываю на очерченную сигилами зону для магических боев. Патрик немного бледнеет, но не теряет гонору: заняв свое место, долго кланяется немногочисленной публике. Я ощущаю медный привкус во рту и как сжимается внизу живота. Правильно выбрал: проиграть такому я себе не позволю. Перебираю наощупь, по шрифту Брайля на корешках, картонки с чарами в кармане, в поисках… да, вот она.

Карточка перекочевывает в рукав.

— Запомнил правила? — Патрик хмыкает, кивает.

Я облизываю губы, я возвращаюсь в затертое до дыр воспоминание, где Висия хохочет, давится пивом, что-то пытается сказать — прямо здесь, на том злополучном зеленом диване. Мы отдыхали после тренировки. Мы были молоды и еще беспечны. Самоуверенны, как этот пацан. Только жизнь показала:

— Бои редко идут по правилам, — ускользнув от мощного, но неповоротливого проклятья, огрызнувшись своим, смявшим пол в гармошку, выставляю кулак с зажатыми чарами и представляю лицо главного мучителя Висии, Рамона Хайме. Ненависть на контрасте со счастьем моментально вскипает в крови, и темная магия с протяжным воем заполняет зону спарринга. Патрик хватается за голову, крича падает на колени. Между пальцев сочится кровь, брызжет из глаз и носа. Парень утыкается лицом в землю, колотит ладонью: с него достаточно. Я выставляю блок на пути ударной волны от защитного купола и жду еще несколько секунд прежде, чем отзывать морок. Теперь слышен его вопль:

— …АТИТ!… Хватит!

Олаф помогает парню подняться и отойти к дивану, а я роняю:

— Следущий.

Новички идут на спарринг как на смерть. Но остальных ждет лишь рукопашная: я уклоняюсь от боевых заклятий и без единого колдовства подбираюсь на расстояние удара, а там — секундное дело. Дольше разбирать ошибки с каждым потерпевшим. Кроме Патрика, его уводят в лазарет. Представляю, что скажет мне Гийот.

Мы заканчиваем только к вечеру, когда солнце садится, а новички уже едва стоят на ногах, но сигилы и движения отработаны до приемлемой четкости. Все попадают в команды к опытным магам и получают первые миссии. Распределяем здесь же, наскоро: сказываются усталость и голод, а меня последние полчаса подгоняют в спину пристальный взгляд замершего у дверей Нааса и неодобрительный — Олафа. Знаю, с парнем я переборщил. Само вышло. Все чертов Хайме, разливающееся по груди и животу жжение — вопреки бесполезным таблеткам, — и неизвестность, неизвестность! Что там с Плутоном?! Почему до сих пор не звучит боевая тревога? Какого черта у Нааса виноватый вид?!

— Рассказывай, — бросаю, проходя мимо. Выждав прилично времени, парень догоняет и идет рядом. Молчит.

Плохой знак.

Вокруг нас плещется темнота. Редкие рыжие фонари размечают путь между зданий. Тихо, только шумят деревья и под ногами шуршат палые листья. Растираю ноющее плечо: старый перелом напоминает о себе. Будет дождь.

Когда мы отходим от учебных построек, Наас, наконец, сдавленно говорит:

— Плутон предложила Зарин клятву крови и верности.

У меня замирает сердце. Твою мать.

— Она согласилась, — ну еще бы! Дура!

— Какого… — остановившись, запускаю пальцы в волосы, зажмуриваюсь. Встряхиваю головой. Мысли путаются. Пытаюсь сформулировать:

— Она… барьер камеры…

— Теперь тянет энергию из Зарин тоже, да, — осторожно говорит парень. Конечно, клятвой они связали души! А барьер работает на силе твари, ослабляя создание, которое горит куда ярче девчонки! Защитные чары выпьют Зарин за считанные дни!

— Нужно разорвать связь, иначе Зарин умрет, — Наас бледен, на щеках ярко проступили веснушки, а обычно теплые ореховые глаза потемнели. Наполовину расплетенная коса лежит на плече — пряди ржавые, как у меня. Мы чертовски похожи с этим огненным мальчишкой. Я вижу в нем больше, чем в других. Боли, страха, вины. Злиться не получается, хотя… — Это я виноват, не подумал про клятву. Надо было предупредить Зарин.