Лара Джейн - Слетевшие с катушек [litres]

Даниэль резко разжал руки и с каким-то диким воплем отскочил в сторону. Тени с воем растворились, как будто свет их просто полностью выжег.

Джерри судорожно вздохнул и зашёлся кашлем. Ему сложно было что-то разглядеть – свет почти ослепил его, – и Джерри лишь жадно глотал ртом воздух, озираясь по сторонам. Прищурившись, он попытался вглядеться в завесу света.

Первое, что он увидел, – фигуру. Хрупкий, тонкий силуэт, от которого исходил тёплый, солнечный свет. Это была девушка. Длинные, бледно-рыжие волосы струились по её плечам и спине, переходя в шлейф, а её лицо озарял ореол солнечного света.

Джерри с изумлением и трепетом наблюдал за ней. Он, весь избитый, еле дышавший, не мог отвести от неё глаз. Всё вдруг стало каким-то незначительным. Вся слабость и боль постепенно покинули его тело. Оно стало лёгким, словно бы невесомым. Джерри медленно привстал, прислонившись спиной к стене. Почему-то он боялся подняться на ноги.

Он разглядывал фигуру. Глаза этой девушки, её улыбка были знакомы Джерри. Он не мог её ни с кем перепутать, хоть никогда и не видел в живых.

Глаза защипало от слёз.

– Мама… – прошептал Джерри едва шевелившимися губами.

Девушка медленно, словно была в воде, повернулась к нему и улыбнулась. Ореол света больше не слепил Джерри глаза, и он мог, не щурясь, смотреть на неё в ответ.

Даниэль был у её ног. Джерри не заметил его сразу. Он лежал, свернувшись клубком, словно всё в его теле болело так же, как у Джерри несколькими минутами ранее, и трясся.

Джерри не поверил своим глазам. Он выглядел сейчас таким… напуганным.

– Лия! – Голос Даниэля был хриплым, но он всё равно кричал, надрывая его. – Я делал это ради тебя! Ради нас! Ты слышишь?! Я хотел, чтобы мы вновь были вместе, Амелия!

Девушка помотала головой. Все её движения были плавными, грациозными, как движения кошки.

Джерри дернулся, когда Даниэль пронзительно завыл. Его начали окутывать перья пламенного света. Они заковали его в золотой кокон.

– Это ты сделала меня таким! – прокричал Даниэль напоследок. Кокон, вспыхнув, превратился в пепел. Вопли стихли.

Джерри поразился внезапно наступившей тишине, не зная толком, радоваться ей или бояться.

Он наблюдал за матерью, которая смотрела на исчезающие в воздухе тёмные пепельные снежинки. Когда их не стало, Амелия повернулась к нему. Да так быстро, что Джерри невольно вжался в стенку.

Его мать не шла – она парила над полом, приближаясь к нему. Джерри наблюдал за ней, не в силах шелохнуться. Мозг лихорадочно соображал, стараясь вычислить угрозу, но Джерри её не ощущал. Амелия подлетела к нему и опустилась на пол. Подобрав сияющие одежды, она присела рядом с ним на колени и улыбнулась.

Её рука потянулась к Джерри, и он отчего-то зажмурился, когда она коснулась его щеки. Ладонь Амелии была тёплой и нежной.

Джерри открыл глаза. Она бережно погладила его по голове и так же бережно зашептала, словно он был хрупкой вазой, которую она боялась сломать:

– Ты молодец, малыш. – Голос Амелии отдавался мягким эхом. Джерри попытался прочесть что-то в её глазах, но не смог. Это было странно, как смотреть сквозь мутную воду. Она улыбалась. – Надеюсь, ты сможешь меня простить, Джерри. К сожалению, это ещё не всё. Нужно положить конец всему этому кошмару. И тогда, я обещаю, мы снова будем вместе.

Джерри смотрел матери в глаза, такие же зелёные, как у него самого, и от этого ему было горько. Он только обрел её, и вот она опять хочет уйти. В груди постепенно нарастало жгучее чувство, челюсть саднило. Тяжесть тела возвращалась, а вместе с ней и боль.

Джерри задрожал всем телом, ощущая опустошённость.

– Как? – тихо спросил он. – Как мне это сделать? Я так устал от всего этого. Ничего не выходит! Скажи мне, как? Как мне всё исправить?!

Амелия бережно взяла Джерри за руку и, наклонившись, прошептала ему на ухо всего три слова:

– Тебе нужно проснуться.

Джерри резко распахнул глаза. Его мутило, а тело трясло. Он попытался осмотреться и со странным облегчением обнаружил, что снова лежит в серо-белой комнате изолятора, в буйном отделении.

Лампа, висевшая на потолке, слегка мигала и слепила глаза. Джерри с болью привстал на локтях. Ребро горело при малейшем движении, и Джерри закашлял, когда попытался глубоко вздохнуть. Из-за этого челюсть тут же отозвалась болью, и он мигом пожалел о своей попытке как следует надышаться.