Евгений Бабушкин - Пьяные птицы, веселые волки [litres]

Виола. Подсудимый, сплюньте.

Вика. Ну-ка!

Виола. Лучше сядьте и сглотните.

Вика. Хули пялишься? Не в театре.

Виола. Ха.

Вика. Ха.

Ваня. А я такой сижу спокойненько-спокойно. Некуда бежать. Нечем откупиться. Вся на него надежда. А он, судия, улыбается, щерится, рвёт морду пополам. Но нормально так, по-доброму, по-злому. Смотрит своим янтарём и льдом в мой лёд и янтарь. И встаёт во весь. Во весь! И на все четыре. Типа я свой и я…

Виола. Ну!

Вика. Ну же!

Ваня…свободен.

Виола. Хорошая песня.

Вика. Хорошая.

Ваня. А теперь вы.

Вован. Так. Спать будем сегодня?

Ваня. Дай поиграть. Долгая ночь.

Вован. Знаю я ваши ночи так и сяк.

Вика. Это не со мной было. С одним человеком. Но спою, как будто со мной. Сижу я в окопе.

Виола. Где?

Вика. Такая яма.

Ваня. Зачем?

Вика. Чтоб не убили.

Виола. Кто?

Вика. Да другие такие же.

Ваня. Что, насмерть?

Вика. Совсем и навсегда. Ну, так положено. Мне так сказали. Что я боец. Я воу-воу-воин. И все такие же кругом. Кричат, будто с ними уже покончено.

Виола. Ага-га!

Ваня. Иги-ги!

Вика. Будто с ними – всё. А я смотрю на этого, который главный. Который хочет, чтоб туда-сюда и подвиг славный. Машет рукой. В атаку типа. Чтобы мы их, пока они нас не. А я такой в атаку не иду. А я такой дрожу немного. Положите меня лучше сразу в землю, потому что я вообще не понимаю, что мы тут делаем.

Виола. Да кто ж понимает.

Ваня. Точно не я.

Вика. И вот яма. Все орут и корчатся.

Виола. Как в аду.

Ваня. В раю.

Виола. В автобусе.

Ваня. В театре.

Вика. Кыш! А главный машет. В атаку. В ата-рата-тата-таку! А рука у него какая-то не такая. Совсем не такая рука, чтоб рубить и стрелять. А такая рука, которая скорее нога. И такая нога, чтоб бежать быстрее страха. И командир мой видит, что я вижу, что он видит, что я вижу. И щерится. Шесть резцов, два клыка, восемь премоляров, четыре моляра. Щерится во всё вот это командир мой и даёт нам всем команду.

Виола. Ну!

Ваня. Ну же!

Вика. Вольно! Кончена война. Хотя б на нашем участке фронта.

Виола. Хорошая песня.

Ваня. Хорошая.

Вика. А теперь вы.

Виола. Это не со мной было. С одним человеком. Но спою, как будто со мной…

Вован. Так, перерыв. Достали повторы.

Ваня. А как же ночь?

Вика. А мы?

Виола. А я? Моя песня?

Вован. Да мы успеем. У нас времени – во. А они… понимаете. Надо проверить, как там они. Как там она. Как там.

Виола. Ну давай.

Ваня. Плети.

Вика. Наяривай.

Вован. Москва – вы знаете. Ни леса, ни неба, сплошная человечность и взаимовыручка. Центр мира, в общем. И вот почти в самом центре самого центра жила семья людей…

Виола. Женщина. Фрр-чих.

Ваня. Мужчина. Фрр-чих.

Вика. И маленькая дочь.

Виола. Не очень маленькая.

Ваня. Средняя.

Вика. Громадная.

Вован. Со звёздами вровень.

Вика. Решали, что дальше.

Ваня. А что?

Виола. Дальше?

Вика. Сидела я дома – ну, где там обычно сидят. И читала… что? Сборник?

Виола. Песен.

Ваня. Про волков.

Вован. Слушайте!

Ваня. Ну что она?

Виола. Лежит, болеет.

Ваня. А мы.

Виола. Тут.

Ваня. Страдай.

Виола. Давай дела.

Ваня. Иванову я должен уже миллион.

Виола. Миллион чего?

Ваня. Да всё того же. Игнатову полмиллиона.

Виола. Лучше.

Ваня. Лучше. Ильину миллиард.

Виола. Дрянь Ильин!

Ваня. Остальным тоже много, а Икину полтинник.

Виола. Кому?

Ваня. Икину.

Виола. Икин подождёт.

Ваня. Он всегда ждёт.

Виола. Но другие – не станут.

Ваня. Руки мои руки. Розовые мои руки. Как я буду, вас отрежут за долги.

Виола. Ногами дрочить будешь.

Ваня. Ноги мои ноги. Белые мои ноги. Как я буду, поломают за долги.

Виола. От меня бегать перестанешь.

Ваня. Тело моё тело, сложное моё тело…

Виола. Хватит ныть. Посидел бы с дочерью.

Ваня. Занят. Новости читаю. Слушай. В Мурманске мать продала дочь для оказания интимных услуг…

Виола. Чего?

Ваня. В рабство, чтоб трахали.

Виола. Зачем?

Ваня. На суде сказала, что испытывала нестерпимое желание.

Виола. Какое?

Ваня. Выпить. В Адлере мать продала дочь десяти лет…

Виола. Рано.

Ваня. Нормально. Тоже для услуг.

Виола. Как поймали?

Ваня. Соседка донесла, что крики.

Виола. Дура. В Мурманске родители продавали двух детей, мальчика и девочку, попеременно, год.

Ваня. Ну вот.

Виола. Но тоже погорели. На допросе говорили… мать – что не виновата, что её саму отец насиловал с десяти до двенадцати без выходных с десяти до двенадцати, и ничего такого, выжила, сплюнула, пошла по жизни королевой.