Стивен Кинг - Крыса

Дрю захотел проверить время, но часов на руке не оказалось. Он предположил, что он оставил их на прикроватной тумбочке в спальне наверху, но сам момент он не помнил. Время и дату можно было посмотреть и на ноутбуке, но какой смысл? Была ночь, и он был в лесу на севере штата. Что еще нужно знать?

Было кое-что. Надо было выяснить, не упало ли дерево на его Субурбан и не угробило ли его верного друга. Надо не совсем верное слово. Когда тебе надо что-то, ты это хочешь, потому что это что-то улучшит ситуацию, а его ситуацию улучшить было нельзя. Да и слово ситуация тут едва ли подходило. Скорее, передряга. И в этой передряге…

— Ну хватит! — сказал он, — С ума решил себя свести?

Он был уверен, что какая-то его часть этого и хотела. Где-то в голове пульт управления уже дымился, провода искрились, а сумасшедший ученый тряс кулаками в экзальтации. Можно было внушать себе, что все это из-за температуры, но он был здоров, когда Деревня дала сбой. То же самое было с другими двумя романами. Физически — он точно был здоров.

Он поднялся, поморщившись от боли, теперь уже во всех суставах, и, ссутулившись, пошел к двери. Ветер вырвал ее из его рук и со всей силы ударил о стену. Он схватился за ручку двери, под силой ветра одежда облепила его тело, а волосы разлетелись, оголив лоб. Ночь была черна — черна, как ботинки дьявола, как кошка в шахте, как задница у дятла — но он смог разглядеть контуры Субурбана и (возможно) ветви, хлеставшие по бокам машины. Тогда он предположил, что дерево пощадило автомобиль и упало на навес, а, значит, точно обрушило его крышу.

Он налег плечом на дверь, закрыл ее и задвинул засов. Незваных гостей в такую ночь он не боялся, но ему не хотелось, чтобы, пока он спал, она снова открылась. А спать он собирался прямо сейчас. Он дошел до кухонного стола, путь до которого ему указал слабый свет еще живых угольков, и зажег колманскую лампу. Освещенная ею, комната выглядела сюрреалистично, как будто ее фотографировали, и одна вспышка следовала за другой. Держа лампу перед собой, он дошел до лестницы. Вот когда он услышал, странный звук за дверью.

Ветка. Сорвало ветром. Зацепилась за что-то, за коврик, например. Теперь бьется об него. Ерунда. Иди спать.

Снова этот звук. Он и не услышал бы его, если бы ветер не решил на пару секунд замолчать. Не ветка это. В дверь скреблись. Как будто там человек. Измотанный штормом, раненный, настолько слабый, что стучать в дверь уже не было сил и получалось лишь скрести по ней ногтями. Но не мог там быть человек. Или мог? Откуда такая уверенность? Там было темно. Ночь черная, как ботинки дьявола.

Дрю подошел к двери, отодвинул засов и открыл ее. Посветил на крыльцо лампой. Никого. Он уже собирался закрывать дверь, когда посмотрел вниз и увидел крысу. Похожа на серую, амбарную. Не огромная, но крупная. Она лежала на потертом коврике, и одна из ее лап, на удивление похожая на человеческую руку, на руку ребенка, пыталась хвататься за воздух. В ее темно-коричневой шерсти было видно кусочки опавших листьев и веток и запекшуюся кровь. Выпученные глаза уставились на него. Бок тяжело вздымался. Розовая лапа продолжала хвататься за воздух так старательно, как еще недавно скребла по двери. Ее было едва слышно.

Люси ненавидела грызунов, и от вида крохотной мышки, бегущей вдоль плинтуса, начинала истошно орать. Доказывать ей, что это маленькое, смешное существо было явно напугано больше, чем она, было бесполезно. Дрю и сам был от них не в восторге, хотя бы потому, что они были переносчиками разных заболеваний (взять хотя бы хантавирус и содоку), но, в отличие от жены, отвращения к ним он не испытывал. А этого зверька ему и вовсе стало жалко. Может, дело было в этой розовой лапке, пытавшейся ухватиться за воздух. Может, это отражение лампы в крошечных черных глазках. Крыса лежала. Тяжело дыша, и смотрела на него. Судя по крови на теле и на мордочке, жить ей, возможно, оставалось недолго.

Дрю нагнулся, одну руку оперев на бедро, а другой опустив лампу пониже.

— Под навесом была, да?

Скорее всего, да. А потом на крышу упало дерево и оставило мадам Крысу без теплого, уютного дома. Наверное, еще и веткой в нее попало или куском крыши. Или банка краски прямо на нее упала. А может, пила отцовская, которую можно было выбросить, со стола соскользнула. Не важно. Что-то упало на нее и, наверное, сломало позвоночник. Сил осталось только на то, чтобы свое маленькое крысиное тельце дотащить до этой двери.

Снова поднялся ветер, и полыхающее лицо Дрю обдало ледяным дождем. Градинки, приземлившись на лампу, шипели, таяли и скатывались по плафону. Крыса еле дышала. Лежит крыса у двери, на нее ты посмотри. Но смотреть особо было не на что. Крысе уже вряд ли можно было помочь. Тут и ветеринаром быть не надо.