Чарлз Стросс - Каталог катастрофы [litres]

Для начала – обворожительное письмо от Мэйри, просочившееся через один из моих электронных тайников. (Лучше не показывать ревизионному управлению, что я получаю на рабочий адрес личные сообщения, поэтому я и не показываю. Поскольку именно я и настроил в отделе брандмауэр, это не слишком трудно.) «Ты сопливый урод! Не смей больше у меня на пороге показываться!» Ну да, конечно! В последний раз я приходил к ней в выходные, когда ее не было дома, – только чтобы забрать свой тюбик казенной зубной пасты. Я каким-то образом преодолел искушение изгадить похабщиной зеркало в ванной, как это сделала Мэйри, когда приходила ко мне, чтобы экспроприировать стереосистему. Наверное, это был недосмотр с моей стороны.

Следующее письмо: распоряжение по больничным (за электронной подписью Хэрриет) сообщает, что, если отсутствие длится более получаса, необходимо брать справку у врача, желательно заранее. (И почему я вдруг чувствую приближение мигрени?)

Третье – слезная мольба от Фреда из бухгалтерии (это такой лузер, которому я имел неосторожность улыбнуться, когда в последний раз сидел на дежурстве в техподдержке): «Спасай! Не могу запускать файлы!» Фред не до конца овладел высоким искусством включения и выключения компьютера, зато умеет обходиться с электронными таблицами так, что может пострадать твоя зарплата. Когда он мне писал в прошлый раз, выяснилось, что он установил себе на жесткий диск устаревшую версию какого-то критичного софта и в итоге порушил все остальное, и, к тому же, имел наглость рассылать зараженные вирусом хохмы по всему отделу. (Я пересылаю мольбу о помощи в техподдержку, где штатный админ будет с ней разбираться и жестоко проклинать меня за то, что я проявил к Фреду доброту.)

Следующие пять минут я снова смотрю на облупленную сливочно-белую часть стены у себя за монитором. Голова у меня уже раскалывается, а из-за разных ограничений департамента охраны здоровья и труда у нас в здании даже аспирина нет. После вчерашнего глупого провала ничто из того, что я могу сегодня сделать здесь, не вызывает и тени энтузиазма: у меня ужасное нутряное чувство, что, если я продолжу так сидеть, все станет только хуже. Кстати, я вчера переработкой отбил два трудодня, по закону я могу в их счет брать отгул, книжка по самосовершенствованию утверждает, что мне все еще положено оплакивать смерть своего хомячка, а кластер «Beowulf» может провалиться ко всем чертям.

Я выхожу из системы и ухожу домой раньше времени: вот так работают ваши налоги.

Уже восемь вечера, а голова у меня так и не прошла. Тем временем Пинки в подвале готовится вновь штурмовать законы природы.

Телевизор в гостиной Шато-Ктулху (гиковского дома, в котором я живу с Пинки и Брейном, они оба тоже работают на Прачечную) представляет собой чудесную игрушку для мозгов: его установил Пинки в отчаянной попытке хоть как-то уменьшить частотность проявлений креативного психоза на нашей территории. Думаю, это случилось во время одного из редких для него приступов вменяемости. Общая начинка включает кабельный декодер, спутниковую тарелку, Sony PlayStation и самодельный приемник для интернет-телевидения. Собрал все Брейн за полчаса. От скуки. Вся конструкция громоздится в углу, напротив бежевого вельветового дивана, точно черная постмодернистская скульптура, которая держится только на вермишели соединительных проводов; цель – создать зону разгрузки, где мы могли бы расслабиться после тяжелого рабочего дня, проверяя разные нью-эйджевые сайты, на случай если кто вдруг изобрел что-то опасное. Умственная работа может привести к серьезному мозговому истощению: если время от времени не ужираться пивом, или не накуриваться, или не смотреть угарный треш по телевизору, или не орать хрипло песни, можно докатиться до убеждения, что ты на самом деле Ёжик Соник, а старенькая миссис Симпсон, которая живет через дорогу, – Хвостатик. Может плохо кончиться, особенно если безопасность тебя отправит на принудительное лечение.

Я втыкаю в ящик с банкой пива в руке и коробкой пиццы на коленях, смотрю, как все летает и взрывается на канале Discovery, и вдруг слышу где-то под ковром ужасный вой. Сначала я не обращаю на него внимания, потому что на экране сейчас совершенно жуткая документальная драма об авиакатастрофе, но, когда звук не прекращается несколько секунд, понимаю, что даже апокалипсическая стереосистема Пинки не способна выдавать такую громкость, и если я сейчас же что-нибудь не предприму, то могу просто провалиться сквозь перекрытия. Так что я неуверенно встаю и пробираюсь на кухню. Дверь в подвал открыта настежь, звук катится снизу; я хватаю огнетушитель, решительно иду вперед. И чувствую зловещий запах озона…