Тим Каррэн - Ноктулос

Молчаливый лунный свет, который при прикосновении опадает пеплом.

Выпуклый пол, он же - и потолок, и стены. И ни то, ни другое.

Всё абсурдно, уродливо, вывернуто наизнанку.

Где-то глухо и неблагозвучно забил железный колокол, эхом отдаваясь от стен.

И загоготал безумный, довольный голос.

Фреда движется сквозь кровоточащие соцветия.

Здесь всё бесцветно; существуют лишь чёрные, белые и серые тона и их всевозможные оттенки.

Она раздирает пальцами клубящийся у лица туман.

Он издаёт отвратительный хныкающий звук, замирает, покрывается миллиардами трещин и опадает к её ногам сотнями осколков, как битое стекло.

Воздух грубый, проклятый, полупрозрачный; биологическое сплетение внепространственных тканей.

Опустошённые, измождённые, серые лица с хитрыми усмешками выглядывают из ям и погребов, которые ведут в никуда.

Она находится в сточной канаве меж миров; в безумных, извращённых трущобах среди серой дымки, сломанных тел и белоснежных кровососущих насекомых.

В месте, которое извергло Ноктулоса из подвальных, слизких, поражённых глубин.

- Покажись! - требует Фреда. - Я тебя не боюсь.

Она замечает движение позади неё и слышит шёпот, напоминающий шелест листьев в сточной канаве.

Она много раз представляла себе Ноктулоса.

Она во всех деталях рисовала в голове его извращённую сущность.

Но реальность её просто ошеломила.

Гигантские, шелушащиеся прокажённые глаза.

Грубая, словно резаная ножницами кожа; исклёванная сотнями чёрных клювов печень...

И лицо - если этот ужас вообще можно было назвать лицом... Расплывшаяся лиловая ткань с дрожащей на ней плесенью, испещрённой белёсыми шрамами.

И всё это омывается розоватыми слезами.

А под этой лоскутной, будто сшитой хирургом тканью, постоянно шевелится что-то злобное, неспешное, извивающееся - как роющие в поисках выхода землю паразиты.

Ухмыляясь тремя беззубыми пастями, Ноктулос вздыхает, пыхтит и говорит:

- Прелесть, прелесть, прелесть...

- Я не боюсь тебя, - произносит Фреда. Так и есть. Да, ей противно, но не страшно.

Она вытаскивает из сумки топорик.

Беспокоит её лишь один вопрос: что извергнется из этой мрази, когда она его вскроет, как консервную банку?

- Не боишься? - спрашивает он. - И почему же? Ты слепа, дитя? Посмотри на меня. Посмотри и утрать всякую надежду.

Его череп, словно на шарнирах, может по желанию двигаться, меняться и скручиваться в любую сторону.

Рты превращаются в глаза.

Из глаз высовываются чёрные острые языки.

Из каждой расширившейся поры начинают выползать черви.

Редкие волосы превращаются в извивающихся змей, скрюченные руки - в кроваво-алых пауков.

Его лицо расплывается в мерзкой ухмылке, и он сплёвывает на Фреду сгусток сгнившей эктоплазмы.

- А теперь боишься? - спрашивают её десятки ноющих голосов.

Фреда качает головой и делает неуверенный шаг вперёд; пол вздрагивает и качается под её ногами.

Она погружает топор в его живот.

Дождём проливается коричневая патока.

Крик, достигший звёзд.

Распахиваются десятки круглых жёлтых глаз, и из них льются слёзы - мерзкие лепестки сгнивших цветков, плывущих в наэлектризованном воздухе.

Ослабевший, потерявший жизненные силы Ноктулос отшатывается назад.

- Мне нужно твоё тепло, Фреда, - умоляет он царапающим, сухим голосом. - Очень нужно. Посмотри на меня. Я так выгляжу, потому что внутри я опустошён, холоден и одинок. Я не рождён. Я пребываю в забвении. И жду, когда же смогу родиться. Мне нужны твои эмоции. Ты моя последняя надежда.

Но Фреде это не интересно.

Ноктулос напоминает ей жалкого, отвратительного, испорченного, упрямого ребёнка.

Она начинает рубить, колоть и рвать.

Он разваливается, как мягкие сгнившие брёвна; сворачивается, как гусеница, пытаясь защитить свое мягкое белое подбрюшье; лопается с визгом, как воздушный шар, извергая чёрный дождь перегноя; взрывается миллионом чёрных спор и пушинок.

Его пузо - кошмарный зоопарк из лязгающих челюстей, распарывающих когтей и изогнутых стальных крюков.

Но вскоре всё это становится лишь воспоминанием.

Он превращается в озеро растёкшейся чёрно-белой жидкости, как в фильмах жанра нуар 50-х годов.

Сладковато-кислой, воняющей и шипящей.

И, наконец, Фреда ощущает порыв тепла, надежды и жара; оболочка Ноктулоса лопается, высвобождая все эмоции и чувства, которые он вытягивал из этого мира.

От наплыва эмоций у Фреды начинает кружиться голова.