Ашира Хаан - Когда я опять умру [СИ]

— Из Малой Азии они сказали!

— А, точно, из Малайзии! Хорошие, молчаливые такие, обходительные.

— Импортные-то доктора лучше вылечат, чем наши.

— Так вот они меня спрашивают — у матери-то, поди тоже аппендицит был?

— Верно, аппендицит передается по наследству, да.

Дверь палаты хлопнула и Василиса очнулась. Рядом с ней стоял мужчина в белом халате. Раньше она его не видела.

— Василиса Ильинична? Я ваш новый лечащий врач. Скажите, Василиса Ильинична, вы сегодня что кушали?

— Кашу ела, — Василиса перемешала ложкой овсянку с утра, но есть не стала. — Суп днем, еще картошку.

— Что ж вы лукавите, Василиса Ильинична… — доктор вздохнул и посмотрел в свой блокнот. — Ладно, с ужина начнем вам давать нутридринк. Не пугайтесь — это такой напиток, на вкус не очень, но вам нужны силы, а нормальную еду вы не едите.

— Ой, такая гадость этот ваш дринк! — вмешалась одна из куриц. — У меня в прошлой палате подружка была с язвой, она все время его пила, ужас, говорит, как тошнило.

— Ну Василиса Ильинична привыкла у нас терпеть, — горько усмехнулся мужчина. — Она вон и к нам попала с такими болями, когда уже рецептурные препараты выписывают, а ей хоть бы хны. Если бы на улице в обморок не упала, так бы и бегала со своим некрозом дальше.

Василиса покачала головой. Толя врачам очень верил. У него тоже была поджелудочная, он с ней сразу и пошел, как заболела. И на УЗИ пошел, и на рентген, и МРТ дождался. Потом операцию делали, вторую, таблетки пил. А все одно не помогло.

Она же вон, сколько продержалась, хотя заболело раньше, чем у него. Не надо сдаваться докторам. Этот сейчас долистает до операции и тоже заведет свое…

— Василиса Ильинична, я смотрю, вы у нас уже были десять лет назад. Вместе с мужем. Вам тогда сделали операцию, но велели соблюдать диету. Вы соблюдали? Не ели жирного, жареного?

Василиса промолчала. Толя тогда говорил: «Они не поджелудку мою удалить хотят, они меня удалить хотят! Лишить последней радости! Вези мне, Васька, курицу жареную, да побольше!»

И она везла. И ела тогда вместе с ним. И до того ела — очень уж он кавказскую кухню уважал, чтобы много жирного мяса, вина, соусы рекой, шашлыки, сыр. И ее приучил, готовить заставлял. И сам готовил еще побольше нее. Сын приезжал с семьей — все вместе ели. Только невестка кривилась и йогурты себе покупала. Но на последнем ужине и она ела, чтобы свекра уважить. Хорошая девочка. Как там она, в этой Австралии? Вот бы курицам рассказать, куда у нее сын жить уехал!

Пришла медсестра, передала доктору какой-то лист.

— Вот, Василиса Ильинична, пришли результаты последнего обследования… — он нахмурился и перечитал, потом откинул лист и посмотрел на снимки, нахмурился сильнее. — Тут, конечно, требуется еще кое-что прояснить… Вы завтра кровь сдаете с утра?

— Да, еще рентген.

— Не нужен вам рентген, — он развел руки, потому что курицы стали кудахтать ему свое прямо в уши. — Спокойно, дамы, сейчас вам всем тоже раздам направления. Василисе Ильиничне просто нужнее всех. Нет! Нет! Конечно, вы тоже больные! Василиса Ильинична, зайдите в процедурную, там вам укол сделают. И вообще заходите туда каждый раз, как больно станет.

— Кровь сдавать завтра?

— Да, прям с утра и не есть.

— Да, мне тоже не есть… Так вам кровь, да?

— Ой, нет, рентген желудка.

— Да это все одно и то же, все равно не есть.

— А я в прошлый раз сдавала, сказали если гемоглобин, то можно есть.

— Народная-то медицина самая лучшая. Эти ваши таблетки никакой гемоглобин не поднимут, а вот свеколка с медком…

После укола стало покойно и сонно. Все она знала, что там у доктора в бумажке написано. Давно знала, еще как худеть стала. Потому и не приходила. А он сейчас промается, да и отправит ее домой с бумажками, направлениями. Не здесь же держать. Хорошо-то как после укола, даже болеть поменьше стало, и курицы не так раздражают.

— Отработала я там сорок три года… И сразу квартиру дали.

— Однокомнатную?

— Чего это? Почему это? Это что же вы говорите, что я не заслужила, что ли? Трехкомнатную дали!

— А ко мне никто не приходит, даже дочка. Лежу голодная.

— Так сын же сегодня приходил?

— Да что сын, был да ушел!

А может, и не поменьше. Только спать тянет, а болит как будто даже сильнее. И не слева уже, не в спине, а направо пошло, а там и вниз. И тошнит больше. Сейчас бы поспать, а тошнит. Я никогда не ощущала такой сильной боли. Сильнее всего на свете. Сильнее даже чем от огня, облизывающего кожу. А может, и такая же, только внутри. Хочется вынуть все из своей шкуры, весь ливер, встряхнуть, да промыть, чтобы кислота больше не жгла. Или там спрятался карлик, который скручивает кишки в жгуты и колет их иглами?