Меган Миранда - Девушка, которая ушла под лед [litres]

– Не злись, Дилани, – тихо сказал он. – Точно не после Карсона.

Ну почему я ничего не могу скрыть? Что я за дура? И, кажется, Деккер уловил мои эмоции. Я была расстроена. На мгновение он застыл с открытым ртом и закрытыми глазами, затем подошел ко мне.

– Дилани, – произнес он, взяв меня за запястье. Той самой рукой, которой он трогал ее волосы, гладил ее по лицу, обнимал за спину.

Я вырвалась:

– Не трогай меня!

Деккер опустил руки, сжал кулаки.

– Невероятно! Ну так расскажи мне, расскажи, как это было! С Карсоном. Так, как рассказывают все девчонки школы?

Я посмотрела на него, прищурив глаза. Отступила на два шага.

– Да, Деккер, именно так. Именно так. Именно так я представляла себе свой первый поцелуй.

У Деккера отвисла челюсть. Я нанесла ему удар – пусть и небольшой, но ощущения оказались приятнее, чем я думала. Потому что мой первый поцелуй случился не с Карсоном. И мы оба это знали.

Два года назад мы играли в снежки. На том же месте, той же компашкой – ну, может, было еще несколько человек. А так все те же лица – у нас вообще мало что меняется. Игра закончилась, и я сидела на камне, чистила от снега куртку. Деккер отделился от мальчишечьей компании и направился ко мне. Он улыбался. Протянул мне руку. Я взяла ее и встала на ноги, а он продолжал держать меня. А потом притянул к себе, нагнулся и поцеловал меня.

Три с половиной секунды – столько длился наш поцелуй. Я отвечала на него три с половиной секунды. И услышала аплодисменты.

– Вау, Деккер! Не ожидал, что ты решишься.

Подошел Карсон, положил руку Деккеру на плечо. Я вырвалась. Деккер искал моего взгляда, он хотел что-то мне сказать, но я отказывалась смотреть на него.

– Ну, заработал, – резюмировал Карсон.

Деккер заработал пятнадцать долларов за то, что решился меня поцеловать. Между нами болтались пятнадцать долларов в руке Карсона. Глядя прямо Деккеру в глаза, я поднесла руку ко рту и тщательно вытерла губы рукавом.

Деккер взял деньги. А на следующий день он как ни в чем не бывало явился ко мне и положил на стол семь помятых бумажек по доллару и две монетки по двадцать пять центов.

– Я тебе был должен, – сказал он: зеркальный ответ на то, как я вытерлась после поцелуя.

И больше он ни разу меня не целовал.

Опустив голову, Деккер сделал пару шагов в сторону.

– Идем, я обещал маме доставить тебя домой в целости и сохранности, – сказал Деккер, кладя ладонь мне на спину.

Я вывернулась из-под его руки. Руки, которая только что шарила по Таре.

– Я же сказала – не трогай!

Деккер смотрел на меня.

– Что ты хочешь от меня, Дилани?

Я хотела, чтобы меня не мутило, когда я вижу, как он целует другую девушку. Я хотела вообще этого не видеть. Хотела, чтоб меня это не волновало. Потому что меня не должно было это волновать.

– Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

Деккер подошел ближе, опустил голову, так что теперь наши лица были на одном уровне, и снова спросил, но медленно, донося до меня смысл вопроса:

– Что ты хочешь от меня?

Он был так близко, что единственный запах, который я чувствовала, был ее запах: ее стиральный порошок, ее мыло, ее шампунь. Поэтому я отстранилась и сказала:

– Чтобы ты убрал свою морду от моего лица!

Деккер дернулся, будто я влепила ему пощечину. Медленно закрыл и открыл глаза. И попятился. Нет, он, конечно, и раньше слышал от меня грубости. И, конечно, тоже грубил мне – бывало. Но первый раз в моих словах была настоящая злость. И он ушел. Ушел, оставив меня стоять на краю озера. По дороге наверх он трижды стукнул кулаком по стволам, которые попадались ему на пути. Он был зол так, что отступил даже страх перед моей матерью. Зол так, что снова оставил меня. Оставил меня ради нее, чтобы шарить по ней руками бог знает где.

Я повернулась в сторону дома и пошла, вглядываясь в тропку под ногами. Вся моя жизнь распалась теперь на череду моментов.

Вот первый день в подготовительной школе. Какая-то девочка окунула мой хвостик в синюю краску. Я ужасно обиделась. И решила вообще не дружить с одноклассниками.

У соседнего пустующего дома останавливается желто-коричневый грузовик. Через двор ко мне подходит стриженный ежиком черноволосый мальчишка и говорит: «Привет, меня зовут Деккер». Но я уже решила ни с кем не дружить, поэтому стою надувшись и переплетя руки на груди. И тогда Деккер говорит: «Завтра я тебя рассмешу».

Вот я бегаю сломя голову по дому, хотя это строжайше запрещено, и сбиваю со столика хрустальную вазу. Вдребезги. А осколки впиваются мне в ногу. Я так боялась, что мама разозлится. А она не стала злиться. Она схватила меня на руки и выбежала из дома, оставив россыпь осколков на обычно безупречном полу.