Хелен Тодд - Призрачные нити [≈ За пеленой северного тумана] [litres]

– Проклятой… – голос Эммы стал тяжелым, сиплым, излучающим безысходность.

– С годами люди неумолимо черствеют друг к другу. Не надейся, что тебя будут жалеть. Моего сына никто не жалел, даже мой муж, – слезы наворачивались на глаза, но тетушка пыталась сдерживать себя. – Поешь, перемещения во времени отнимают слишком много сил.

Забота, с которой говорила Морин, трогала до глубины души. Перед Чейз сидела взрослая и несчастная женщина. Она ссутулилась, отчего стала казаться ниже. Ее глаза перестали гореть. Время не щадит никого… Неудивительно, что она слегка обезумела после смерти сестры и сына.

– Спасибо, я поем позже, меня все еще подташнивает после вчерашнего, – осунувшееся от усталости лицо выдавало все эмоции. Сейчас Эмма испытывала горечь, переживала, думала. На долю секунды ее зрачки расширились, выражая страх. – Что с миссис Брэйден?

– Завтра похороны. Никто не знает, что ты там была. Я сказала, что ты находилась у себя, наверху, и спала. Постарайся молчать об этом, ты ничем не сможешь им помочь, – Морин нахмурилась, затем несколько раз вздохнула и погрузилась в себя.

На кухне стало неуютно. Подумав, что не стоит тревожить тетушку, Чейз поднялась в свою комнату. Она вжалась в подушку, стараясь заглушить всхлипы. Ее плечи содрогались. Сейчас ничто не было важно. Груз последних событий окунул девушку в страшную реальность, от которой так долго и бесполезно пыталась сбежать ее мать. Назад пути нет.

Оставшись одна, Морин устало опустила голову на стол. Она чувствовала ответственность за то, что позволила Эмме пройти через такое, но она должна была. Кто знает, может, если бы она не помогла племяннице получить свою метку таким образом, то ведьму могло ожидать что-то более страшное. Сознание будоражили воспоминания о том, как Морин не смогла уберечь своего сына от подобной участи. Рыжий, смешной, вечно веселый. Он наполнял этот дом смехом, пока проклятие не забрало его. Если бы она только могла вновь и вновь возвращаться в прошлое, чтобы поиграть с ним еще пару минут… Но город не давал ей этой возможности. Единственный момент, в который Морин могла попасть, – похороны сына. Руки невольно сжимали виски, вызывая легкую боль. Перед глазами стоял солнечный апрельский день и маленький гробик шестилетнего ребенка. Ей говорили, что слабые не выживают в этом городе, но и не могут жить за его границами. До последнего надежда таилась в груди, пока мальчик не нашел свое проклятие. Но тонкий извилистый шрам изуродовал его запястье, а через несколько дней силы, магию и жизнь Майкла выпил демон из проклятого Острова. Мальчика, как и многих других, забрал в свою холодную и мокрую землю Нордвуд. Все, кто боится смерти, рано или поздно встречают ее.

Около полудня город замер. Многие жители северной части собрались возле кладбища. Погода стояла пасмурная, лишь иногда через многочисленные облака пробивались лучи солнца. Казалось, природа хочет дать уходящее тепло несчастной миссис Брэйден.

В последний раз тихий звон колоколов эхом разнесся по Нордвуду, сообщая, что душа покойной отбыла в мир иной.

Сильные порывы ветра с трудом поднимали мокрые и слегка подгнившие листья с земли. Вокруг сновали люди, облаченные в черную одежду, и, вздыхая, перешептывались между собой. Возле массивного дуба виднелась только что засыпанная могила. К ее каменному надгробию прислонился едва стоящий на ногах парень. В отличие от многих присутствующих, он был в белой рубашке, которая уже успела промокнуть под моросящим дождем. В этом городе каждый преемник погибшего должен иметь белую часть одеяния как символ принятия наследия с чистым сердцем. Но его душа полна боли и отчаяния.

Парень упал на колени, с трудом сдерживая эмоции. Светлые волосы коснулись сырой земли, а дрожащие руки сжали рыхлые черные комки. Он плакал… тихо, беззвучно. Лишь широкие плечи содрогались от выливавшихся наружу чувств. После официальной части похорон никто не осмеливался подойти к Анри. Ему сочувствовали, его понимали, но в этом горе никто не мог помочь. Погибшую не вернуть, арестованного не освободить.

– Несчастный мальчишка, – седая женщина сильнее закуталась в шаль.

– Мы все теряем близких… Это жизнь. Рано или поздно смерть заберет всех, – докуривая тонкую сигарету через мундштук, полная дама рылась в сумочке в поисках новой пачки. – Не первые и не последние похороны. Если обо всех проклятых так переживать, то никаких успокоительных не хватит, поберегите себя.